— Ложь. И мне не нравятся лгуны, доктор Фицэрберт. — Он усилил захват, сильнее прежнего, и почувствовал, как начали трещать кости человека.

— Он не рискнул бы напечатать их, — с дрожью в голосе произнесла Аннабель. — Готова поспорить, что они все еще находятся в его телефоне или на компьютере.

Фицэрберт рванулся, вцепившись в руки Захариила.

— Держу пари, что ты права, — заметил Захариил.

Бледнея Аннабель взяла сотовый телефон, лежавший на тумбочке. Она нажала несколько кнопок и нахмурилась.

— Я промахнулась с телефоном. Тут нет никаких фотографий.

Доктор расслабился.

— Я же говорил вам, — пропищал он.

— Ты упоминала компьютер. Проверь тот, что в его офисе, двумя комнатами ниже.

Попытки вырваться возобновились.

Аннабель покинула комнату, ее шаги затихли. Захариил освободил Фицэрберта, и этот отвратительный человек плюхнулся на пол, судорожно хватая воздух ртом. Чтобы тот не сбежал, Захариил присел и уперся ему в грудь коленом.

— Ты никуда не уйдешь. Ты заставил страдать мою женщину.

Человек поднял вверх ладони, изображая невинность.

— Не знаю, кто вы такой, но она является убийцей. Жестоким, безумным. Я — ее доктор. Я никогда бы...

Захариил свернул ему челюсть, обеспечив себе тишину.

— Я уже говорил, что мне не нравятся лгуны. Ты причинил ей боль, и тебе придется за это ответить.

Распахнутые глаза заполнились ужасом, доктор сник, понимая, что настал его час расплаты.

— Я сталкивался с людьми, подобными тебе. Ты слаб, но тебе нравится притворяться, сильным. Именно поэтому ты выбираешь себе жертв, не способных оказать сопротивление. — Он выгнул бровь. — Вот, интересно твоей жене известно насколько ты мерзостный трус? Поэтому она оставила тебя? А твоим детям известно? — Захариил приблизил к нему лицо — Не волнуйся. Если им это не известно, то они скоро узнают об этом.

Аннабель вошла в комнату, слезы наворачивались ей на глаза, подбородок дрожал.

— Ты — больной извращенец! Ты... ты... монстр! — словно визжащая катапульта она метнулась к Фицэрберту, ударив его кулаком и пиная его ногами.

Захариил отошел в сторону, ожидая, когда она закончит. Ее кожа уже покрылась чешуей демона, ногти превратились в когти. Она сняла верхнюю одежду, и он заметил, что рубашка треснула на ней из-за прорезающихся демонических крыльев.

Когда энергия у нее иссякла, она оставила окровавленного человека и разрыдалась.

— Скажи мне, — потребовал Захариил мягко.

Еще несколько неровных вдохов и ей удалось восстановить дыхание.

— Фотографии, загруженные на его компьютер. Они были переведены в цифровой формат, наряду с другими женщинами, оскорбленных им. Они появились, как только он включился.

— Ты удалила их?

— Нет. Я хотела, почти сделала это, но... оставила их в качестве доказательств совершенного им для полиции. Я хочу, чтобы он заплатил, за содеянное им по закону.

Фицэрбертом возобновил борьбу в панике, почти физически ощутимую.

— И он заплатит.

Хотя потребовалось своего рода убеждение — в виде кулаков Захариила. Фицэрберт в итоге набрал 911 и сознался во всех своих преступлениях. Закончив, Захариил заткнул ему рот, и оставил его голышом на его же газоне, дожидаться собственного ареста. Его соседи вышли посмотреть, и тот факт, что никто не пожелал вмешаться, говорил Захариилу о том, что Аннабель была не единственной, кто ненавидел хорошего доктора.

Аннабель полностью превратилась в демона к приезду полиции, и Захариил скрыл ее от любопытных глаз, не только за счет своих способностей, но и обернув вокруг нее собственные крылья.

По началу она сопротивлялась.