Когда истекли семьдесят два часа, обозначенные в ультиматуме Элая, к большому неудовольствию Деннинга и его приспешников, все как один вернулись на завод. Однако не все шло гладко. Некоторые по-прежнему боялись, что компания отомстит им, как только работа возобновится, но многих не покидала надежда.

Бонни осаждали посетители. Ей, правда, пока не предложили вступить в «Общество самоусовершенствования», но бойкот прекратился. Члены общества не проявляли к ней особого расположения, но, делая покупки, платили наличными, а этого для Бонни было вполне достаточно.

В пятницу в магазин зашел Элай и сделал еще один заказ для строительства. Он был в рабочей одежде, хотя ушел с завода. Но теперь он принимал участие в строительстве домиков.

Впервые за долгое время у Бонни появились деньги. Она рано закрыла магазин и поспешила в ателье, ей нужно было переделать одно из платьев для вечеринки, которую устраивала Джиноа.

На обратном пути она столкнулась с Татом О'Бейноном, веселым, здоровым и перепачканным чернилами.

С такой гордостью, словно он сам издавал газету, Тат протянул Бонни экземпляр «Нортриджских Новостей».

– Мистер Хатчисон велел мне отдать это вам, – выпалил он, – никто, кроме вас, еще не видел ее.

Бонни стало не по себе, когда она раскрыла газету. Вебб написал еще одну резкую статью о Союзе, где называл Деннинга и его людей вымогателями и поздравлял рабочих с окончанием забастовки. Там же была еще одна статья, в которой Вебб выступил в защиту Бонни как мэра города. Вебб характеризовал ее как яркую политическую фигуру. «Боже правый, – бормотала она, – это звучит так, словно на меня снизошла благодать».

Кэтти радостно объявила, что все они приглашены на ужин к Джиноа. Видно, у мисс Мак Катчен есть какая-то новость, которая не может ждать до вечеринки, назначенной на завтра.

Заинтригованная Бонни размышляла: уж не имеет ли Джиноа видов на Сэта. От Бонни не ускользнули взгляды, которые бросала ее золовка на адвоката во время митинга в театре «Помпеи». Может ли быть, что старая дева решила выйти замуж?

Бонни улыбнулась при этой мысли, одевая Роз для предстоящего вечера. Джиноа прислала за ними экипаж и ждала их на веранде с сияющим лицом.

Бонни, держа на руках Розмари, сгорала от любопытства.

Забрав племянницу, Джиноа воскликнула:

– О, Бонни, я купила телефон и Сэт уже устанавливает его!

Бонни была разочарована. «Неужели это единственная новость?» Однако, она сказала:

– Телефон? Но здесь же нет телефонной сети.

– Пустяки! – отозвалась Джиноа, взволнованная явно не тем, что стала первой обладательницей телефона в Нортридже, – когда появится сеть, я буду, готова к этому.

Они вошли в дом, Джиноа сияла.

– Джиноа Мак Катчен, что у тебя на уме? – с любопытством спросила Бонни.

Золовка промолчала, но выразительно взглянула на Сэта, возившегося на полу с инструментами, инструкциями и мотками проводов. Он что-то озабоченно бормотал, совсем не походя на влюбленного.

Бонни коснулась плеча золовки.

– Ты что-то скрываешь, не так ли?

– Ближайшая сеть – за сотню миль! – воскликнул Сэт, покрытый испариной.

Джиноа лукаво засмеялась.

– Считай, что так, – согласилась она. Они прошли в залу, где Сьюзен Фэрли и Элизабет болтали за чаем. Сьюзен, оправившаяся после родов, но все еще оплакивающая мужа, улыбнулась Бонни.

– Я заплачу по вашим счетам, как только поправлюсь, – сказала молодая вдова.

Бонни сняла плащ и села рядом со Сьюзен. – Не беспокойтесь об этом, главное – восстанавливайте силы.