Элай повысил голос, чтобы перекрыть шум, но говорил по-прежнему спокойно.

– Я ничего не имею против Союза, мистер Деннинг, как уже неоднократно сообщал вам. Люди вольны создать организацию, но я не намерен оплачивать расходы на нее. Я обещал построить домики и сократить рабочий день.

Джиноа, сидевшая в третьем ряду, поднялась и посмотрела на Сэта Кэллахана, словно надеясь найти в нем поддержку. Элизабет, сидевшая рядом с ней, тоже поднялась.

– Есть еще одна уступка, которую я намерена сделать, как одна из держательниц акций компании Мак Катчен, – сестра Элая говорила отчетливо, хотя ее голос немного дрожал, – мы открываем школу только для рабочих и их детей.

– Для рабочих, мисс Мак Катчен? – спросил мистер Деннинг, заметив, как Джиноа боится аудитории, и, надеясь извлечь из этого выгоду.

Джиноа выпрямилась и твердо посмотрела на него. В этот момент Бонни восхищалась ею больше, чем когда-либо прежде.

– Некоторые из вас, – начала Джиноа, – возможно, захотят научиться читать и писать. Мисс Симмонс и я поможем вам в этом.

Бонни заметила, что женщины заинтересовались этим больше, чем мужчины. Женщины явно хотели спросить, могут ли они посещать школу, но стеснялись спросить об этом. Тогда заговорила Бонни.

– А как вы решили с женами рабочих, Мак Катчен, они тоже могут учиться?

Джиноа вспыхнула.

– Конечно, – ответила она и с облегчением села на место.

Все зашумели: рабочие и их жены спорили. Некоторые зажиточные дамы, конечно, получившие образование, всем своим видом выказывали неодобрение.

Форбс внезапно поднялся.

– Какого черта вы обсуждаете? – рявкнул он. – Компания берет вас на работу, несмотря на ваше участие в забастовке, дает вам жилье, даже согласна учить вас грамоте!

Один из рабочих крикнул:

– Один пинок мы уже получили, Даррент: это то, что ты снова управляешь заводом.

По залу прошел гул одобрения: особенно злорадствовали члены Союза и их сторонники. Элай заметил:

– Мистер Даррент будет снова управлять заводом, это так. Но под наблюдением – моим или мистера Кэллахана. Он будет отвечать за все.

– Откуда нам знать, что вы не такой же ловкач, как он, мистер Мак Катчен, – продолжал рабочий, – простите, что я так говорю, но вы никогда не думали о нас, в отличие от вашего деда.

Глаза всей аудитории впились в Элая. Удар попал в цель. После смерти деда Элай мало интересовался жизнью рабочих.

То, что предприятия Мак Катченов расползлись далеко за пределы Нортриджа и тоже требовали внимания, не оправдывало его равнодушия к делам завода. Вновь раздался голос Элая.

– Признаю, что не занимался всем этим, но сейчас я не намерен оправдываться. Пока я остаюсь в Нортридже, но когда уеду, не забуду о вас, даю вам слово.

– Что толку от вашего слова, мистер Мак Катчен, – возразил Деннинг. – У этих людей нет причин верить, что вы позаботитесь о них в будущем, поскольку вы не делали этого раньше. Им нужен Союз!

Члены Союза в костюмах и котелках шумно поддержали его, как и некоторые рабочие.

Элай спокойно ждал, когда уляжется шум.

– Повторяю, мистер Деннинг, я не возражаю, чтобы рабочие вступили в вашу организацию, меня это не интересует. Вы можете спокойно вербовать новых членов.

Вебб пробрался к сцене.

– Разве вы не видите, что люди их Союза не думают о ваших правах? – воскликнул он. – Они хотят одного – набить карманы вашими взносами. Что может быть лучше, чем короткий рабочий день и чистый сухой дом, где можно жить, не только пока работаешь, но и в старости? Ради вас самих и ваших семей возвращайтесь на работу, пока есть такая возможность!

Бонни почувствовала тревогу, взглянув на лица тех, кого Деннинг привез себе на подмогу.