— Моя Сасс, моя девочка, — снова произнес он, положил голову ей на колени и замер, чтобы не испугать ее. Когда же из его груди вырвалось рыдание, а из глаз полились слезы, Сасс почувствовала в себе силы вернуться из чистилища, на которое уже обрекла себя.

— Шон? — прошептала она. — Неужели это ты?

14

— О Боже, Сасс. Сасс!

Шон вскинул голову, обхватил ладонями ее лицо и заплакал. Но радость его оказалась преждевременной. Сасс снова погрузилась в молчание. Вне себя от отчаяния, он просил ее вернуться.

— Сасс, послушай меня! — воскликнул он, повернув ее голову так, что она была вынуждена смотреть на него. — Не молчи. Не сдавайся. Нельзя уходить в свое горе, Сасс. Говори со мной. — Шон схватил ее за плечо, его пальцы впились в нее, не найдя ничего, кроме костей и кожи. Он встряхнул ее, ужаснувшись при мысли о том, что она может уплыть от него, словно листок по поверхности пруда. — Говори со мной, Сасс. Клянусь Святым Патриком и его проклятыми змеями, ты можешь это сделать.

Сасс заморгала. Она тряхнула головой, протянула к нему руку и сжала его пальцы что было силы. Она изо всех сил старалась сфокусировать зрение на его лице.

— Шон? Шон?

— Это я. Да, это я. — Шон подавил рыдание. Он не хотел тратить время на собственные горести. Быстро утерев тыльной стороной руки слезы, он снова взял ее за плечи, на этот раз более осторожно, и заставил себя улыбнуться. Сасс нуждалась в утешении, и она получит его.

— Я пришел посмотреть, как у тебя идут дела. И успел как раз вовремя, верно? — Шон попытался убрать руки с ее плеч, но Сасс не пустила его. Ее хрупкие пальцы отчаянно вцепились в него. — Тише, милая, тише. Клянусь святыми, я не оставлю тебя. Я посижу с тобой рядом.

Он нежно освободился от ее рук и положил их на одеяло, не в силах глядеть ей в лицо, такое испуганное и полное страдания. Устроив ее поудобней, он взял стул и подвинул к ней поближе, понизив голос, чтобы он звучал как ласковое и нежное бормотание.

— Мне просто хотелось посмотреть, как у тебя дела, Сасс. Ну-ка, что с тобой случилось? Я не помню, чтобы у тебя были такие короткие волосы. — Шон попытался засмеяться, но это удалось ему не больше, чем сплясать джигу на похоронах.

— Я упала, — ответила Сасс нерешительным голосом, так, словно ее недуг был душевный, а не телесный.

— Но мне говорили, что у тебя дела идут на поправку.

Сасс слегка качнула головой, вероятно, пытаясь отвернуться. Разговор уже начинал ее утомлять. Она снова ускользала, и Шон не имел ни малейшего представления, что ему делать. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, понимая, что все зависит от него. Сасс ему помогать не может, бедняжка. Что бы ни привело ее в такое состояние, выбраться из него ей будет нелегко.

Шон осторожно взялся за одеяло, закрывающее колени Сасс. Не поворачивая лицо, Сасс вздрогнула, ее руки невольно напряглись, удерживая одеяло.

— Ничего, ничего, Сасс, беспокоиться не стоит. День прекрасный. Солнце ярко светит… — Он медленно приподнял одной рукой одеяло, держа другой ее ладони. — … ты не простудишься и не умрешь, уверяю тебя.

Сняв одеяло, Шон увидел, что она одета в длинный халат, на ногах домашние туфли. Поднявшись со стула, он присел возле нее на корточки.

— Для такой прекрасной погоды ты одета слишком тепло. Давай-ка я помогу тебе снять эти туфли? Дай мне посмотреть, где у тебя болит, моя дорогая…

— Нет, Шон. Нет, — застонала Сасс.

— Да, милая, да.