Несмотря на это, Мигелю, и Винченцо Раталли было порекомендовано смотреть в оба, равно как и Эспинозе, хотя последние двое были за пределами крепости Я же, сопровождаемый Бьянкой и двумя телохранителями, стоял буквально на пороге помещения, куда меня сопровождали слуги Катарины.

— Дальше только вы и… синьорита Медельяччи, — вежливо, но твёрдо вымолвил один из сопровождающих. Графиня ждёт вас.

Поклон, а тем временем второй слуга открывает двери — с заметным усилием, ибо массивные — ведущие в… Пожалуй, я мог бы это назвать и малой столовой и очень маленьким залом для приёмов. Монументально, несколько громоздко, но со стилем, этого не отнять. И единственная живая душа — Тигрица из Форли, она же просто Катарина из славного рода Сфорца.

— Нино, Леонардо, на страже.

— Да, синьор.

— Магистр…

Эти двое как раз из числа немногих, успевших чуть ли не везде побывать, сопутствую в поездках во Флоренцию, в Остию, в иные места вроде Сенигаллии. Усердны, умеют обращаться с оружием, но в то же время без особых претензий, довольны тем местом, которое уже заняли. Для личной охраны именно такие подходят более прочих.

Двери закрываются за моей спиной. А Катарина, при нашем появлении вставая со стула с резной высокой спинкой, оправив довольно пышное платье, неспешно и даже величаво шествует в нашем направлении. Шествовать недалеко, зал действительно невелик, но впечатление это на меня произвело. Умеет графиня одним своим видом показать, что тут её земля, её правила. Мы же гости, которых принимают. Талант, однако, даже завидно.

— Неожиданно видеть вас без сопровождения приближённых, слуг… охранников, — улыбаюсь я. — Но вместе с тем я действительно рад нашей встрече, Катарина. И не погрешу против истины, добавив, что и моя спутница рада увидеться с женщиной, которая в какой-то мере является для неё ориентиром. Одним из таковых.

— Вы как всегда умеете играть словами… уже не только кардинал, но и великий магистр Ордена Храма.

— Но для вас по-прежнему Чезаре Борджиа, который весьма расположен к ярким и запоминающимся персонам, идущим наперекор людской молве, традициям и самому миру вокруг нас.

— Пройдёмте ближе к одному из окон, Чезаре, и вы, Бьянка. Я хочу вам кое-что показать.

— Извольте.

Делаю знак своей подруге-охраннице, а та, пусть и продолжала держать руки поближе к пистолетам — понимая, что единственная угроза могла последовать с дистанции, а не от самой графини — тенью скользит рядом, не в силах расслабиться. Зря, тут нам ничего не угрожало. А шансы на то, что я ошибаюсь… ноль целых хрен десятых прОцента.

Обычное окно, стандартный вид на город-крепость, на улицах которого смешались воины здешние и воины извне. Вот только общая атмосфера тревоги и ожидания явственно ощущалась, но подобное уже за гранью обычных человеческих чувств. Понять это и объяснить хотя бы самим себе могут очень немногие. Хотя тут имелось как минимум два «хомо», способных на подобное. Интересно, это ли подразумевала Тигрица из Форли, приглашая меня полюбоваться видами из окна?

— Тревожно стало в наших королевствах, — малость переиначил я ещё не родившегося великого поэта и драматурга. — Если вы про ощущение надвигающейся с каждым днём войны, крови, смерти… я вас понимаю.

— Не совсем, но и сказанные вами слова верны. Я хотела показать вам вид изнутри. То, что видят хозяева множества крепостей по всем италийским землям. И да, это та самая тревога и ощущение того, что каждое утро… или день может «даровать» приближающееся к стенам войско. И выбор — открыть перед ними ворота или попытаться противостоять.

— Понимаю вас, графиня.