Зато нейтралитет, хотя и скрытый, Тигрицы из Форли — самой яркой и известной в италийских землях представительницы семьи Сфорца — смутил довольно многих колеблющихся. Тот же владетель Римини, Пандольфо Малатеста, до недавнего времени скорее склонявшийся к относительной, но поддержке врагов Борджиа, сильно призадумался. Более того, прислал вполне уважительное письмо, свидетельствующее о намерении если не союзничать, то придерживаться вполне доброжелательного нейтралитета. Про Джованни Сфорца, сеньора Пезаро и прочих представителей фамилии и вовсе упоминать не стоило… Хотя нет, как раз стоило! Родриго Борджиа откровенно забавляло то положение, в котором оказались те, кто первым делом принялся всячески поддерживать Лодовико Сфорца, будучи абсолютно уверены в позиции Львицы Романии. А затем столь неожиданный поворот… вызвавший полное непонимание и временное замешательство. Вроде как Катарина Сфорца и поддерживает Лодовико, но в то же время никаких активных действий. Собирает войска, но в то же время готовит их к обороне, а не к маршу и последующему соединению с миланцами дядюшки. Загадка. И ответ на неё знали лишь сама Сфорца и Борджиа.

А вот кто огорчил Александра VI, так это союзные семьи. О нет, все эти Фарнезе, Чибо, Пикколомини подтверждали те самые союзные обязательства, осыпали лестью, уверяли во всяческой готовности услужить… Только вот количество солдат, ими предоставленное, было значительно меньше того, на что понтифик рассчитывал. Из этого следовало одно — союзники не верили в военную победу и предпочитали отделаться малой частью солдат. Наверняка рассчитывали на дипломатические таланты викария Христа, на то, что показав зубы, обменявшись с Карлом VIII несколькими ударами, он начнёт переговоры, дабы выторговать приемлемые для себя и союзников условия.

Раньше… Да, раньше он так и сделал бы, а скорее постарался бы не доводить дело до сражений на начальной стадии. Обмануть, запутать в паутине лживых слов и сладких обещаний. Потом… О, потом он бы нашёл союзников и их руками ударил бы в спину своему врагу. Только теперь ситуация изменилась. У Святого Престола… Нет, именно у Борджиа появилась собственная армия и собственные крепости. Остия, Арче с Сорой, Сенигаллия, Болонья. И Рим. Да, он уже начинал считать этот древний город своей собственностью, хотя и понимал, что до этого предстоит пройти ещё очень длительный путь.

Но это потом, сейчас же была война. До чего же не вовремя умер старик Ферранте! Он мог удерживать в кулаке даже ненавидящих его вассалов, в отличие от Альфонсо, своего сына и теперь уже не принца, а короля Неаполитанского.

Сам Альфонсо собирался драться за совсем недавно доставшуюся ему корону, но уже сейчас у него были большие сложности в сборе войска. Вассалы, чуя слабость нового короля, пробовали того на прочность. И Альфонсо справлялся плохо, предпочитая исключительно угрожать, но не имея, помимо слов, тех талантов, коими отличался его ныне покойный отец. Однако войско уже вышло из Неаполя и более того, пересекло границы Папской области. Флот же… в основном так и стоял в портах. У короля Неаполя хватило ума послушаться совета из Рима и не бросать военные корабли на почти верную гибель. Именно она почти наверняка и последовала бы при столкновении с куда более опытными французами, у которых и корабли были лучше, и число оных превосходило то, что мог выставить Неаполь.

Зато дож Венеции и та часть сената и прочих многочисленных венецианских советов, что считала необходимым даже сейчас хоть как-то противостоять французам, пусть и сохраняя для всех нейтралитет, выполнили обещание.