– Нет. Наш Лео чист, как свежевыпавший снег. Я имел в виду лишь то, что благодаря нашему знакомству смог заполучить этот дом, чудесное место для такой работы, а в придачу еще и эллинг – вообще мечта. Ну и потом, такое замечательное прикрытие – жить дверь в дверь с самими Форли... Если что-нибудь пойдет не так и начнется расследование, как ты думаешь, куда в первую очередь устремится начальственное око? Куда, как не на виллу Форли, где живет директор банка? А к тому времени, как доберутся до виллы Рота, там уже не будет никаких доказательств, а если дело обернется совсем плохо, то и меня.

– А когда поднимется «облако от взрыва»? Я так понимаю, эта часть вашего плана предусматривает, что след от фальшивых денег должен прослеживаться до Греции?

– Само собой. В любом случае – до Корфу, но, если повезет, не дальше.

– Ясно. Полагаю, Спиро нашел их?

Годфри пожал плечами.

– Сомневаюсь. Но был шанс, что он увидел пробный образец у меня в бумажнике.

– Так ты убил его на всякий случай, – задохнулась я. – И для тебя это совершенный пустяк? Даже смешно становится, как вспомнишь, какую шумиху я подняла из-за дельфина... Ты, должно быть, стрелял в него просто так, забавы ради, раз уж все равно через несколько дней уезжаешь. – Несмотря на темноту, я свирепо уставилась на Мэннинга. – И как только люди становятся такими, как ты? Тебя ничуть не волнует, кому и сколько вреда ты принесешь, верно? Ты изменник по отношению и к своей родине, и к стране, где ты в гостях, и мало того, вдобавок ты губишь еще бог знает сколько народу. Я имею в виду не только Спиро, но еще и Фил, Лео и их детей. Ты же знаешь, как это на них отразится.

– Не будь сентиментальна. Для подобной болтовни в мужском мире места нет.

– Разве не смешно, как часто этот самый «мужской мир» оказывается просто-напросто игровой площадкой для великовозрастных хулиганов? Бомбы, ложь, всякий вздор в стиле плаща и шпаги, мундиры и громкий ор. Ладно, как тебе больше нравится, только помни, я ведь актриса, мне интересно, как и почему поступают другие люди, даже такие отъявленные мерзавцы, как ты. Просто ответь мне: зачем?

Я наконец почувствовала, как по телу Годфри пробежала сердитая дрожь. Рука напряглась.

– Ты делаешь это ради денег? – язвительно продолжала я изводить его. – Но у тебя наверняка нет недостатка в деньгах. И ты обладаешь талантом к фотографии, так что это не может быть просто от безысходности. И не из политических соображений – ты ведь сам хвастал, что работаешь на две стороны. Тогда зачем? Мне бы хотелось знать, просто так, для сведения, что заставляет людей идти на подлости.

– А у тебя ядовитый язычок, а?

– Это на меня так действует общество, в котором я нахожусь. Итак? Ты просто вредитель по природе, да? Занимаешься этим ради острых ощущений?

Я услышала, как он сердито втянул в себя воздух, но тут же рассмеялся. Неприятный вышел смешок. Пожалуй, Мэннинг вполне мог позволить себе смеяться. Наверное, еще в каюте успел убедиться, что у меня нет никакого оружия, и знал, что уж теперь-то я от него никуда не денусь. Хватка его стала слабее, но, если бы я хотя бы пошевелилась, он успел бы десять раз схватить меня. Я сидела тихо.

– Именно, – подтвердил он.

– Так я и думала. Это все объясняет. Ты поэтому назвал яхту «Алистер»?

– Какая начитанная крошка! Конечно. У него был тот же девиз, что и у меня: «Fais се que veut».

– «Делай, что хочешь?» – спросила я. – Ну, Рабле это первым придумал. Сомневаюсь, чтобы ты хоть когда-то и в чем-то превышал третий сорт, Годфри. Вряд ли, швыряя людей за борт, войдешь в лигу мастеров.