— Справедливо, — согласился Лукич.

— На нее и патронов не напасешься. Смотри, какую прорву надо. Чуть нажал, они и посыпались.

Вопрос с полной разборкой и чисткой автомата пока оставили открытым. Как ни просил Васька доверить ему, дед не решился разбирать незнакомое оружие.

— Разберешь его, а назад не собрать. Если бы устав был, ну тогда да… К тому же и масла нет. Смазать нечем.

Осмотрели пулемет. Длинный ствол его, коробка с патронами в виде маленького ведерка, выступы с нарезами — все это показалось настолько сложным, что решили пока его не трогать. Завернули в тряпки и спрятали под нары в землянке.

Вечером, когда старики занялись чисткой: Ипат винтовки, а Лукич своей берданки, Васька сделал новое открытие у автомата. Оказывается, овальная подставка при нажимании круглого выступа с нарезами отходит и превращается в приклад. Это очень обрадовало. Автомат складывается пополам. Значит, можно стрелять, целясь, как из ружья и как из пистолета. Обратила на себя внимание еще одна путовка с нарезами, третья по счету, находившаяся внизу около спускового крючка. Попробовали нажимать на нее — не поддается. Попробовали потянуть — пуговка отделилась, но тугая пружина немедленно утягивала ее назад. Ломали голову, что с ней делать? Наконец додумались. Потянули и повернули. Пуговка заскочила за выступ, удержалась. Что дальше? Разглядывали, искали. Случайно заметили, что ствол с затвором стал поворачиваться и вдруг отделился. Остальное пошло быстро. Потянув за выступ, как это делали при заряжании, вытащили затвор с пружиной, бойком, ударником, выбрасывателем. Ствол отделился. Все оказалось очень просто. Перебивая друг друга, объясняли назначение каждого выступа, каждого паза, отверстия, называя их своими именами. Хитрая немецкая штука оказалась разгадана в один день.

9. В поисках связи

Наступила ночь. Полная луна нашла в деревьях какие-то щели и пробилась в овраг двумя полосками. Настя сварила похлебку из крупы, раздала на руки круглые лепешки, испеченные на золе, позвала мужчин.

— Идите есть. Остынет.

Целый день она не в духе. Сердито гремела посудой, бубнила кому-то проклятья, на все вопросы отвечала односложными: «нет», «да», «не знаю».

Ипат разобрал найденные у мотоциклиста бумаги, засунул их в сумку и крепко перевязал бечевкой.

— У тебя есть лепешки в запасе? — спросил он, когда все собрались вокруг чугунка с похлебкой.

— Много тебе надо?

— Немного. Штуки по две, нам с Лукичом надо бы.

— Куда опять собрался?

— Документы отнесем, может быть, тут чего-нибудь нужное.

— Я тоже с вами пойду, деда? — робко попросился Васька.

— Нет. Ты, Васюк, останешься с Настей.

— Без оружия?

— Немецкое ружье тебе оставим. Оно нам ни к чему. Только с одним уговором — не стрелять. Понял?

— Понял, — согласился мальчик.

— Не знаю, скоро ли мы обернемся, но вот вам приказ: из леса никуда не выходить.

— За картошкой надо сходить, — заявила Настя. — Что ж мы — все время эту бурду и будем есть?

— Погоди, Настя. Вернемся, тогда и сходим.

— А что, мы дорогу не найдем? Германцев в деревне нет, идти все время по лесу. Долго ли нарыть картошки.

— Не спорь. Один раз сказано и довольно, — обрезал дед.

Молча поели. Старики стали собираться. Все понимали, что путь предстоит опасный. Документы надо передать в надежные руки, чтобы они попали в Красную армию и могли быть использованы. Лукич засунул за пояс патронташ, топор, перекинул через плечо берданку, взял стальную каску.