— В нашу армию? — переспросил офицер, удивленно подняв брови.

— Так точно. Язык знаю, военное дело тоже, — ответил безногий, расправляя пушистые усы.

— Гнилая кровь! — с презрением перебил офицер.

Мельком взглянув на обгорелые тела, вышел из сарая. Остановился, задумался. Безногий почтительно стоял позади.

— Мужчины в селе есть?

— Несколько стариков осталось. Молодых в армию забрали, остальные разбежались.

— Нужно собрать всех жителей на открытое место, — приказал офицер. — Вон туда… на площадку.

Пока безногий посылал мальчишек по деревне собирать народ к часовне, офицер вернулся к отряду, выстроил всех в шеренгу, сообщил об убийстве старосты и объявил о принятом решении.

— Солдаты, мы находимся в дикой стране. Эти полулюди нарушили приказ. Мы должны быть беспощадны с побежденными. Нужно сломить всякую попытку сопротивляться. В этом богатом селе нам придется отдыхать три дня. Если мы не сумеем внушить страха к немецкому оружию, наши жизни будут в опасности.

К концу речи к строю подошел безногий. Внимательно вслушивался в отрывистые слова. До боли теребил усы.

Бабы с ребятами собирались в кучу. Торопились запоздавшие.

Настя огородами убежала к речке, поднялась на возвышенность. Здесь они сговорились с Ариной встретиться и условиться о дальнейшем.

Спортивная площадка у часовни, где собирались бабы, была отсюда хорошо видна. Настя заметила, как мелькнула и исчезла в толпе голубая кофта подруги.

Солдаты согнали всех собравшихся в один ряд. Напуганные бабы покорно ждали своей участи. Ревущих ребят успокаивали подзатыльниками. Офицер молча прошел вдоль всей линии.

— Переводчик! Ко мне! — крикнул он по-немецки.

Безногий стоял в другом конце ряда, недалеко от Арины. Необходимо было что-то быстро предпринять. Вихарев не ждал такой жестокой и быстрой расправы. Опоздает. Предупредить уже поздно, но попытаться надо. Как нарочно, Арина смотрела вдаль, не отрываясь от какой-то точки.

— Где переводчик? — снова услышал он окрик.

Широко переставляя костыли, побежал к офицеру.

— Переводи, — сказал фашист, выходя на средину.

Безногий откашлялся и начал громко переводить короткие реплики офицера.

— Господин офицер спрашивает, кто убил старосту. Он говорит, что сознавшиеся снимут вину с остальных.

Молчание. Встретившись взглядом с безногим, Арина прочитала в глазах у него такую тоску, что ей стало жутко.

— Господин офицер будет ждать пять минут, — продолжал переводить безногий.

Фашист вынул часы, отметил время. Бабы молчали, пугливо переглядываясь между собой.

— Разве ж мы знаем, кто убил, — сказала робко Кузнечиха. — Объясни ты ему, Савелий Иванович. Мы не виновные.

— Что она говорит? — спросил офицер.

— Говорит, что народ ничего не знает. Убили партизаны.

— А «народ» знает, где скрываются эти бандиты? — крикливо вспылил фашист. — Почему они до сих пор не пойманы и не наказаны? Армии некогда заниматься ловлей разбойников. За порядок в тылу отвечают все.

Безногий перевел. Часы безразлично отстукивали секунды. Солнце начало припекать спины стоявших солдат. Маленькие ребятишки хныкали, теребя матерей за юбки.

Прошло пять минут. Фашист сунул часы в карман. По его приказанию один из офицеров прошел вдоль всей линии, отсчитывая женщин.

— Ейн, цвей, дрей, фиер, фюнф! — говорил он вслух и каждую пятую вытаскивал из ряда.