Достаточно откровенно. Даже мне это показалось бессмысленным, так что я перестал рисовать в своем воображении Клэр Овингтон в виде мужского члена пяти футов девяти дюймов в длину… И все же, я не мог полностью избавиться от чувства стыда при мысли, что я неспособен на такую же преданность, которую продемонстрировала эта невозмутимая и непретенциозная женщина — ни на ее преданность, ни на ее человеческое сочувствие.

Нет, даже находясь в столь отчаянном положении, я не оставлял своей привычки оценивать себя, сравнивая с другими, и выговаривать себе за недостаток сочувствия, эмоциональности, моральных принципов. Согласен, подобное нескончаемое и угрюмое самоедство довольно часто представляет собой оборотную сторону обыкновенного самодовольства и глубоко сидящего в подсознании чувства собственного превосходства, так что я не стану отрицать, что в своей прежней жизни я очень редко имел о себе столь низкое мнение, которое надо было уравновешивать скромным признанием своих добродетелей и достоинств. Я хочу сказать, что несмотря на произошедшую со мной метаморфозу, моя манера самовосприятия и самооценки никоим образом не изменилась, и если это и есть способ сохранить цельность своей личности и душевное здоровье, а вместе с тем и в. к ж., то в сексуальной сфере это вызвало у меня существенное внутреннее неспокойствие и едва не привело меня к нервному срыву и гибели.

Я говорю сейчас о тех фаворах, которые я выпросил у Клэр и которыми она меня милостиво одаривала. Всего через несколько дней после ее первого посещения я попросил помассировать мне сосок — но только не так бесстрастно, не так непорочно, как это проделывала няня по утрам, когда она делала вид, будто не видит, что доводит меня до исступления своими руками. Если бы Клэр тогда, в первый день, не прижалась ко мне лицом, я вряд ли так скоро попросил бы ее об этом; возможно, я бы вообще никогда не попросил.

Но честно говоря, в то самое мгновение, как я почувствовал тяжесть ее головы на себе и услышал ее рыдания, в моем мозгу открылись все шлюзы, и понадобилось очень немного времени, чтобы я захотел совершить с ней акт сексуального гротеска — а чем же это могло быть в подобной ситуации?!

Прежде чем продолжить свой рассказ, я хочу подчеркнуть, что Клэр по своей природе — не сатанинское отродье, но и не непорочная дева: насколько я помню, она обычно возбуждалась от самых обычных эротических забав, всегда хотела и была готова, но в то же время выказывала явную индифферентность к тому, что считала необязательными излишествами. Это может показаться неуместной подробностью, ибо скорее можно было бы предположить обратное, — но она была единственной известной мне женщиной, которая отказывалась от анального полового акта. И что еще больше меня удивляло, она терпеть не могла глотать мою сперму, потому что для нее миньет всегда был только игривым прологом к нормальному коитусу, а не бесподобным способом доставить мне удовольствие, хотя сама она испытывала невероятно сильный оргазм, когда я делал ей куннилингус. Впрочем, я не жалуюсь, хотя время от времени я, конечно, жаловался — подобно мужчинам, которые, еще не превратившись в женскую грудь, склонны к жалобам, — я, видите ли, получал от жизни далеко не все, чего бы хотелось.