|
Да кто ж его? Слон наводит на нас «калаш» и… в тот же миг получает хрен пойми откуда пулю в грудь! Он оседает на землю рядом с Репой. Тем временем бандиты, сучье отродье, нервно вертят головами, ищут стрелка. — Млять, я вижу его! — кричит третий бандюк, указывая товарищу в сторону древнего ГАЗ-66 — покрышки с верхом засосало болото, но кабина и кузов еще держатся над поверхностью. Бандюки принимаются ожесточенно палить туда. Чмок! — целует одного из них пуля. Последний бежит в камыши. Я поднимаю АКСУ и отправляю пригоршню свинца ему вслед, но руки у меня трясутся, а он, сволочь, бежит зигзагом. Мимо! Мимо! Трасса из фонтанчиков уходит в сторону. — А! — взвизгивает бандит. Инстинктивно зажимает дырень, образовавшуюся у него в боку, и падает ничком. Что за стрелок волшебный? Он их как в компьютерной игрушке положил. Выбирал цель и первой же пулей клал мордой в болото. Без промаха. — Эй, кто ты?! — кричу. Молчание. — Эй, спасибо, брат, выручил! По фиг ему моя благодарность. — Эй, отзовись! Ни звука в ответ. Ну, значит, пусть будет так. Скромность — она украшает. — Ты жив, Малышев? — Не очень… — Терпи. До места уже недалеко. И последний раз стрелку кричу — так, на всякий случай: — Эй, кто бы ты там ни был, мы тебе должны. Ты только объявись! Голос на хер сорвал, толку — ноль. Ладно. Хорош. Мы с сержантом Малышевым прибываем на круизный лайнер «Скадовск». Если кто не понял, нам по каюте первого класса на рыло. Нет, мы не путешествуем совместно. У нас раздельные каюты. Почему? Да потому что мы строгие гетеросексуалы. Глава 19. На «Скадовске» с водкой и сахаром Who’s there knocking at my window? The owl and the Dead Boy This night whispers my name All the dying children! «The Escapist», Nightwish Ржавые шпангоуты, изношенные балки, на которых держится палуба, изъеденные коррозией сварные лестницы, обросшие «ржавыми волосами» механизмы ходовой части… Мы вваливаемся через пролом в борту. Сержант выскальзывает из моих рук и мне недостает сил удержать его… Сержант падает животом вниз на груду ржавой трухи, взбивая рыжеватую пыль, хрипит. Я падаю рядом с ним сопелкой в ту же самую пыль, она живо забивает мне рот и нос. Чихаю, отхаркиваюсь. Шли бы все на хер, ребята. Что за день такой? Охренеть!. Эхо от чьих-то шагов далеко разносится по металлическому нутру «Скадовска». Поднимаю рыло из ржави, вожу автоматом туда-сюда в общем направлении на звук шагов. — А ну, не рыпайтесь! Я держу вас на мушке. Кто такие? Если бандиты, лучше убирайтесь отсюда, нас тут восемь стрелков, мы от вас мокрого места не оставим! Врет парень. Юный, ломающийся голос, пацан, молокосос. Может быть, с пушкой в руках, и оттого — опасный молокосос. |
