— Нет, — вымолвила она. Ее била нервная дрожь. — Хотя по странному стечению обстоятельств он показался мне знакомым.

— Как такое может быть?

Возможно, на Пейтон повлияло то обстоятельство, что она находилась в переполненном зале суда или то, что она дала присягу говорить только правду и теперь старалась вспомнить все до мельчайших подробностей, но она вдруг поняла, что тот мужчина в лыжной маске и «добрый самаритянин», вытащивший ее после аварии из озера Джамайка, — одно и то же лицо. Она посмотрела куда-то вверх и сказала:

— Мне показалось, что я уже видела его глаза.

Медленно, чтобы все присяжные заметили это, Тони отвернулся от Пейтон, так же медленно повернулся в ту сторону, где сидел ее муж, и красноречиво посмотрел на него.

Пейтон повторила в уме свои последние слова: «Мне показалось, что уже видела его глаза», — и с ужасом поняла, на что намекнул Тони, поглядев в сторону Кевина. Она хотела взять назад свои слова или объяснить, что она имела в виду. Но прошло слишком много времени, прежде чем Пейтон сообразила, какой фокус выкинул ее адвокат.

— Благодарю вас, доктор Шилдс, — сказал Тони. — У меня больше нет вопросов.

Пейтон взглянула на Кевина и увидела на его лице обиду и боль. Она фактически предала его! Она перевела взгляд на судью. В ее глазах читался немой призыв: «Подождите! Я должна вам что-то сказать!»

— Мистер Оун, — произнес судья. — Пожалуйста, начинайте перекрестный допрос.

Пейтон совсем упала духом. Она посмотрела в горящие от нетерпения глаза Оуна, и поняла, что уже поздно что-либо объяснять. Сделанного не вернуть.

Итак, это все были только цветочки. Сейчас начнется самое трудное.

62

В зале суда стало так тихо, что Пейтон слышала собственное дыхание.

Обвинитель медленно подошел к ней и встал рядом, уперев руки в бока. Он молча смотрел ей прямо в глаза, словно оценивая. В этот момент Оун напоминал огромного питона, готовившегося заглотнуть свою жертву. Пейтон взглянула на него и опустила глаза. Ее нервы не выдержали такого напряжения. Она отвернулась и увидела Кевина — его лицо выражало полное замешательство. Пейтон хотела дать ему понять, что не желала причинить никакого вреда собственному мужу, но резкий голос Оуна вернул ее к действительности.

— Ничего не произошло, — громогласно заявил он. Потом в его голосе зазвучал откровенный сарказм. — Вы просто проснулись полуголой в постели чужого мужчины.

Пейтон не могла понять, был ли это вопрос или утверждение и стоит ли ей отвечать. Но она знала, что если сейчас промолчит, то будет еще хуже.

— Да, — едва слышно проговорила она.

— На вас не было пижамы?

— Нет.

— И с вас сняли брюки?

— Да.

— И на вас не было бюстгальтера?

— Не было.

— На вас были только трусики.

— И еще футболка.

— Его футболка, не так ли?

— Да.

Он язвительно улыбнулся.

— И ничего не случилось, — сказал он.

— Я хотела все объяснить, но вы не даете мне сделать это.

— Здесь все и так понятно, — изрек он и посмотрел на присяжных.

Его слова просто взбесили ее.

— Мне стало плохо после текилы! Меня тошнило! Гэри пришлось постирать мою одежду.

Он наградил ее таким взглядом, как будто хотел дать понять, что если она еще раз позволит себе отвечать ему подобным тоном, то ей же будет хуже.

— Вас стошнило прямо на ваше нижнее белье, так что ли?

— Я была очень пьяна, поэтому не могу сказать, как и куда меня стошнило.