— Да я быстро еду!

— Ты едешь пять миль в час.

Впереди показался красный сигнал светофора.

— Хорошо, но, пожалуйста, просто убери пистолет, о’кей?

— Вот так.

Она медленно опустила пистолет вдоль моего туловища, пока он снова не уперся мне в бок.

— Так лучше?

— Ты убила его. Ты просто взяла и пристрелила того мужика. Мне кажется, меня сейчас вырвет.

Она ничего не ответила.

— Кто он был такой?

— Никто.

— Что?

— Смотри на дорогу. Перестраивайся в правый ряд. Нам нужно в центр города.

Не отрывая пистолет от моего бока, она полезла в сумочку, извлекла из нее «Блекберри» и принялась щелкать кнопками.

— Сверни направо и выезжай на Бродвей.

Переулки были забиты машинами и пешеходами. Две полицейские тачки стояли неподалеку в пробке. Мы все еще недалеко отъехали от клуба, и там собралась такая толпа, что полицейские едва пробирались сквозь нее.

— Мы попали! Вот мы попали, а?!

— Рули отсюда, и я все тебе объясню.

— Так красный свет же!

— Поезжай!

— Не могу! Я собью кого-нибудь!

Я проскочил на красный, и все цвета перемешались у меня в голове — синий, красный. Даже не успев подумать, я ударил по тормозам. Сердце оборвалось; я вообще перестал чувствовать тело ниже того места, куда был приставлен ее пистолет. Я увидел, как двое полицейских направляются к «Ягуару» с двух сторон. Справа от меня Гоби вытащила из сумки платок и накинула его поверх пистолета, упирающегося мне в бок.

— Проболтаешься — спущу курок, — сказала она тихо.

Коп слева от меня подошел, наклонился и уставился мне прямо в глаза.

— Выйти из машины, — скомандовал он.

8

Используя реально существующие детали, придумайте вымышленный вариант какого-либо поворотного момента в вашей жизни.

Оберлин колледж

С минуту я никак не реагировал. Все мышцы свело; связки словно приросли к костям и окаменели. Не могу сказать, что я не хотел двигаться, но все мое тело отказывалось подчиняться, словно подчиниться и пошевелиться означало бы признать, что все это происходит на самом деле. Полицейские фонари обшаривали лучами внутренности «Ягуара».

— Ты слышал, что я сказал? — повторил полицейский. — Вылезай.

— Я…

Я почувствовал, как дуло пистолета впивается в меня все глубже.

— Я не могу выйти.

Полицейский уставился на меня с глубочайшим безразличием. Он был похож на парня, который предпочел бы разбить морду какому-нибудь наркодилеру, приложив его к тротуару, или пристрелить педофила на месте преступления. Но в тихий субботний вечер он был не прочь использовать в качестве небольшой разминки и меня.

— Я не могу выйти, — сказал я. — У меня ноги не двигаются.

— Ты что, инвалид?

Он снова включил фонарик и посветил вниз, на мои ноги, одна из которых стояла на педали тормоза, а другая зависла над газом.

— Думаешь, удачно пошутил? Между прочим, у меня брат лишился ноги на войне. И ты думаешь, это смешно?

— Нет, конечно нет. Извините.

Он потянулся к моей шее и поправил мне галстук-бабочку.

— Откуда ты сейчас едешь?

— А мы возвращаемся со школьного бала, — сказала Гоби.

— Со школьного бала? Водительские права и регистрацию покажи.

Я полез за бумажником, протянул ему свои водительские права и уже открыл бардачок, чтобы достать регистрационные документы.