– Вы молоды, Паола. – Андрей поднял бокал. – И у вас еще все впереди.

– Некоторые считают, что в моем возрасте уже поздно говорить о молодости.

– Не слушайте их. Человек молод, пока он чувствует себя молодым. А вы, кроме того, действительно молоды… И красивы.

– Спасибо. – Паола повернула голову и посмотрела на него. – Вы действительно так считаете?

– Да.

Некоторое время она смотрела на эстраду, где музыканты настраивали инструменты. Андрей сидел молча, цедя вино маленькими глотками, потом предложил:

– А хотите, мы можем пойти в порт прямо сейчас? Посмотрим на ночную реку?

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Паола. – Давайте лучше потанцуем еще?

Андрей улыбнулся. Пару секунд разглядывал разноцветные огоньки, вспыхивающие и гаснущие на груди Паолы, затем отпил вина и сказал:

– Хорошо. Если вы хотите танцевать, мы будем танцевать. Пока у нас не кончатся силы…

Глава десятая

Комья земли вылетали из‑под лопат, словно растревоженные лесные шершни. Кавио Гольди махал лопатой с ритмичностью заведенного механизма, Санти Эстебане работал, наваливаясь на инструмент всем телом и выбрасывая землю далеко от могилы, Тони Ризо копал спокойно, но не отставал от Гольди и Эстебане. Умберто Скала сидел недалеко от могилы, на шершавой поверхности цементного надгробия, и смотрел на мелькающие в свете фар лопаты. На часах было две минуты двенадцатого…

Выбросив из ямы очередную порцию грунта, Голь‑Ди проворчал:

– Санти, не разбрасывай землю по всему кладбищу. Нам их еще закапывать.

– Комиссар, да этой земли здесь навалом! Инспектор ухмыльнулся, весело обнажив зубы. Затем он навалился на лопату и выбросил в темноту еще один ком земли.

На секунду Гольди остановился и посмотрел на то что у них выходит: за двадцать минут они вырыли яму метровой глубины – еще сантиметров тридцать, и появятся крышки гробов. Затем он взглянул на Скалу. Тот сидел на бетонной плите и смотрел в темноту. На мгновение Гольди показалось, что с доктором что‑то не в порядке.

– О чем вы задумались, Умберто?

– Что?.. – Скала вздрогнул и, переведя взгляд на Гольди, попытался сосредоточиться.

– Я спрашиваю, о чем вы задумались?

– Так, ни о чем конкретном… – Скала помедлил и неожиданно спросил: – Комиссар, вы слышите звук?

– Звук?

– Да… Такой тонкий, ноющий звук, похожий на комариный писк?

Теперь пришел черед удивиться Гольди, Он выпрямился и прислушался, но ничего не услышал.

– Санти, ты что‑нибудь слышишь?

– Нет, – коротко ответил Эстебане, не прекращая выбрасывать землю.

Гольди пожал плечами:

– Наверное, вам послышалось, Умберто? Он воткнул лопату в дно ямы и возобновил прерванную работу.

– Послышалось? – тихо пробормотал Скала. – Может быть… Все может быть…

Он перевел взгляд на зияющую в земле могилу, В резком свете фар она представилась ему вдруг огромным фурункулом, вскрывшимся на лице человека. Может быть, ему действительно послышался этот звук? Он прислушался. Да, сейчас его не было. Но за последние двадцать минут он слышал этот звук, как минимум, раза три. Сначала – слабо, затем – будто громче и отчетливей. Звук, похожий на голос, зовущий его из глубины…

Скала вздрогнул.

Он вдруг подумал, что на этом кладбище что‑то не так. Секунду он думал: что не так? Затем прикрыл глаза и снова прислушался. На кладбище было тихо, если не считать звуков грызущих землю лопат и сопение Эстебане.