«Дино и Стефано, – промелькнули в сознании инспектора слова здоровяка‑водителя,– механики из ангара…»

Марио перевел взгляд на стоящих людей и повторил:

– Не двигаться!

Затем он шагнул к висящему на стене телефону внутренней связи, поднял трубку и приложил ее к уху, но, как и в будке охранника, ничего не услышал.

– Упс! – сказал отец Федерико и подмигнул Марио: – Не работает! Сегодня в этом городе ничего не работает, фрателло!

Марио сделал два шага к священнику – сейчас между ними оставалось еще метров шесть – и, качнув пистолетом, приказал:

– Назад!

Два человека переглянулись, но не сдвинулись с места.

– Я сказал: назад! – повторил Марио.

– А что ты нам сделаешь, фрателло? – спросил отец Федерико, кривя губы в ухмылке.– Что ты нам сделаешь, если мы не послушаемся? Выстрелишь?.. Но ведь ты не имеешь права стрелять первым – ты полицейский. Тогда что?

Марио облизнул губы и, продолжая удерживать священника на мушке, повторил в третий раз:

– Обоим отойти назад! Священник презрительно фыркнул:

– Да что ты заладил одно и то же – у тебя что, фантазии нет?.. Хочешь, я покажу тебе фокус? – И прежде, чем Марио успел ответить, добавил: – Смотри!

Он выхватил из кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и резким движением вогнал выскочившее лезвие себе в горло – по самую рукоятку. Потом поднял подбородок и спросил:

– Ну, как, впечатляет, фрателло?

На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого‑то дурацкого спектакля и ошеломленно уставился на торчащий из горла священника нож. Тем временем отец Федерико еще пару секунд стоял неподвижно, затем поднял руку, не спеша вытащил нож из горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте, где лезвие входило в плоть, и сказал:

– Ты все понял, инспектор криминальной полиции Марио Протти? – Он сделал большой шаг к инспектору и неожиданно прорычал: – Опусти пушку, придурок, и катись отсюда к чертовой матери! Никто не тронет тебя – выкатывайся отсюда и беги на все четыре стороны! Ну!..

Марио поднял пистолет поверх головы священника и спустил курок.

Грохот выстрела напомнил падение железной бочки с обрыва. Отец Федерико и Тито Дамаччо повернули головы и посмотрели на внешнюю стену ангара, где над открытыми воротами образовалась дыра. Затем они снова взглянули на Марио.

– Вы арестованы, – сообщил тот. – За убийство четырех человек и сопротивление представителю власти.

Глядя на Марио, священник облизнул губы и втянул краем рта воздух – словно вытягивая застрявший в зубах кусок мяса.

– Так ты ничего не понял, фрателло? – протянул он. – Ладно, тогда поговорим по‑другому.

Он поднял руку с ножом – трехдюймовое лезвие блеснуло в его руке словно жало змеи. Марио перевел взгляд на нож, еще крепче сжал пистолет и прицелился в левое плечо отца Федерико.

Когда священник сделал движение, он нажал на спусковой крючок. Вместе с грохотом выстрела отца Федерико развернуло вполоборота – рука священника улетела назад, но уже в следующую секунду он вывернул плечо и сделал еще шаг к инспектору. Марио выстрелил во второй раз. На этот раз пуля попала в правое плечо, однако отец Федерико лишь усмехнулся – словно ярмарочное чучело, он двигался к Марио, дергаясь От выстрелов, с кривой ухмылкой, прилипшей к губам…

Когда в теле священника появилось четыре отверстия, Марио остановился. Несмотря на нелепость ситуации, его мозг работал нормально: на то, чтобы вспомнить события прошлой ночи и сопоставить слова Пола Кирски о чудовище, которое не берут пули, с тем, что происходило перед ним, у него ушел миг, в следующее мгновение он понял, что дальше стрелять бесполезно, а еще через секунду решил, что у него есть только один шанс спастись.