– Борзо с вами?

– Конечно.

– Вот как… – Плацци помедлил. Комиссар взглянул в зеркало и увидел обеспокоенное выражение на лице Аз Гохара. Тем временем Плацци продолжил: – Я слышу какой‑то звук.

– Звук?

– Да, звук работающего двигателя… – На мгновение в разговоре образовался разрыв, а потом Плацци сказал голосом, который заставил комиссара застыть. – Гольди, вы никогда не умели врать – у вас нет к этому способностей. С двигателем вашей машины все в порядке – никакой поломки нет и в помине. Я прав?

Комиссар облизнул губы. Почему он не заглушил двигатель сразу? – подумал он, ощутив, как сжалось в груди. Плацци же, не дождавшись ответа, спросил:

– Где старик, Гольди? Он с вами?

– Какой старик?

– Аз Гохар…

Гольди отшатнулся от микрофона, одновременно поворачиваясь назад. Аз Гохар двинулся к решетке – выражение беспокойства исчезло с его лица, внезапно его сменила решимость:

– Бессмысленно пытаться обмануть его, комиссар, – он чувствует ложь в вашем голосе… Дайте мне микрофон.

Гольди поднес микрофон к прутьям решетки. Аз Гохар поправил перетягивающий руку шнур и сказал:

– Я слышу тебя, Вассах.

В динамике раздался смешок, напомнивший треск испорченного радиоприемника, вслед за чем рация выдохнула:

– Ну, вот мы и встретились снова, тахши, как я и предсказывал. Ты доволен? Аз Гохар ответил мгновенно:

– Если каждая наша встреча будет оканчиваться так же, как и вчера, то скоро от твоего воинства ничего не останется. После вчерашнего разговора я сжег твоего слугу, сегодня днем мы убили еще двоих. С каждым часом вас становится меньше, а скоро умрешь и ты сам.

Он замолчал, ожидая ответа. Все сидящие в «ланче» с напряжением смотрели на микрофон – словно он был не кусочком пластиково‑металлической мешанины, а механическим олицетворением Зла, чей голос доносился из рации, даже Борзо затих, прислушиваясь к этому разговору. Секунду из динамика не раздавалось ни звука. Потом Вассах проговорил абсолютно безжизненным голосом:

– Я думаю, это были последние Вновь Рожденные, которых ты убил в своей жизни, тахши, и ты жестоко заплатишь за их гибель… Сегодня ночью я сказал тебе, что этот город обречен, и дал шанс уцелеть. Ты не послушал меня и остался в Террено… Час назад я убил двести человек в заброшенном монастыре. Если бы у тебя были мозги, тахши, а не мешанина из дурацких заповедей твоих проклятых предков, ты бы понял, что опоздал, и убрался из города.– Вассах сделал паузу. – Я думаю, это ты посоветовал комиссару связаться с Миланом– сам бы он не сделал этого, не посоветовавшись со мной, я прав, Гольди?

Комиссар отшатнулся, на секунду решив, что каким‑то неведомым образом Вассах увидел его, тем временем из динамика донеслось:

– Я хорошо знаю вас, Гольди. Я изучил вас за годы работы. Вы достаточно умны, у вас есть все, необходимое комиссару, за исключением одного, – вам не хватает мужества для принятия главных решений. Отправляя вас в комиссариат, я не думал, что вы свяжетесь с Миланом, – да вы бы и не сделали этого, не встреть старика. Нужно было убить вас вместе со всеми, впрочем, я исправил эту ошибку: миланские карабинеры мертвы – так же, как и пожарные, и врачи, и остатки нашей доблестной полиции, остававшиеся у монастыря…

Из динамика вырвался смех, похожий на карканье ворона.

– Я видел, что вы сделали на площади, – проговорил Гольди, чувствуя холод в груди. Слова Вассаха подтвердили его догадку о том, что люди у монастыря были убиты.

– Вот как? – сказал Вассах равнодушно. – Ну, что же, значит, если я правильно понимаю, на виа Кардинале вас нет?.