Голос Мэнсфилда набирал силу, и доктору казалось, что он слышит раскаты грома.

– Новое проявление человеческого сознания стало огромным шагом вперед на долгом пути эволюции разума от мыслящего компонента материи. Этот компонент сопровождал постепенное рождение органической жизни и медленное возникновение индивидуального сознания. А теперь мы вышли на новый уровень созидания – и только тот, кто хоть чуть‑чуть мистик в душе, способен увидеть, какие горизонты открылись человеку.

Мэнсфилд на секунду отвлекся от собственных размышлений и посмотрел на лежащего на холодном полу доктора.

– Вы больны, Форестер, и явно нуждаетесь в системе Айронсмита – как, впрочем, и большинство людей. Вся популяция нашего прежнего мира была тяжело больна. Причиной тому, как мне кажется, явилось стремительно развитие физики и новейшие технологии – они убивали нас словно размножающиеся с бешеной скоростью раковые клетки. Гуманоиды же избавили нас от этой болезни. Система Айронсмита – последнее достижение, благодаря которому мы можем излечивать даже таких нездоровых индивидов, как вы…

Старик внезапно замолчал и широко улыбнулся. Форестер с трудом повернул голову и увидел появившуюся возле высокой серебристой колонны фигуру Айронсмита. Математик посмотрел на доктора и весело произнес:

– Рут осталась на дежурстве. У нас все готово, Мэнсфилд! Можно, наконец, заняться нашим больным. Вы готовы, Форестер?

Глава тридцатая

Сидя возле старого танка, девочка тихо дрожала и огромными темными глазами смотрела на Форестера. Доктор не отвечал. Воспаленный мозг вяло реагировал на новую опасность, но Форестер отчетливо понимал, что дело проиграно. Он осужден, и Айронсмит пришел, чтобы стать его палачом. Ученый лежал на полу, глядя на белый цилиндр детонатора – такой близкий и такой недостижимый. Что ж, оставалось лишь молча ожидать своей участи.

До затуманенного сознания Форестера донесся тихий шепот Джейн Картер:

– Доктор Форестер! Я знаю, как вам помочь!

Девочка поднялась на ноги, и Форестер увидел, как она направилась к родомагнитному детонатору в прозрачном стеклянном ящике. Через несколько секунд она вернулась, неся в руках маленький тяжелый цилиндр. Окровавленные пальцы Форестера машинально сжали ключ безопасности. Он положил большой палец на кнопку запуска и хрипло крикнул ребенку:

– Спасибо, Джейн! Теперь спасайся!

Он подождал, пока девочка кивнет в ответ, и дрожащим пальцем нажал на кнопку, чтобы раз и навсегда спасти человечество от гуманоидов, избавить людей от контроля со стороны механического мозга. Вопреки доводам разума, Форестер не в силах был дольше терпеть издевательской правоты Айронсмита, видеть его розовое цветущее лицо. В последнюю секунду перед взрывом ненависть доктора была направлена не на гуманоидов, а на бывшего клерка Стармонтской обсерватории. Взрывная волна мгновенно уничтожила бы все вокруг в радиусе сорока ярдов – старый пыльный танк, металлический пол музея, его собственную бренную плоть и превратила все это в энергию, способную взорвать планету. Кнопка легко уходила вниз, и Форестер ощущал, что пружина вот‑вот сожмется до предела.

Но что‑то мешало ему нажать кнопку до конца.

Доктор в отчаянии тряхнул головой и поднял взгляд на своих врагов. Долгие речи Мэнсфилда не впечатлили его; он по‑прежнему ненавидел Айронсмита и панически боялся созданной гуманоидами стройной и всемогущей системы. Сейчас в его руках находился единственный путь к спасению человечества. Тем не менее что‑то мешало Форестеру довести начатое до конца.

В отчаянии он повернулся к Джейн:

– Не знаю почему, но я просто не могу сделать этого.

Осторожно, старясь ничего не перепутать, Форестер повернул ключи в обратном направлении и протянул цилиндр девочке.

– Отнеси его на место, пожалуйста.