―  Вот интересно, сказал Гуннар, уж не придумываем ли мы вообще все на свете? Я в том смысле, чуваки, что человек ―  дьявольски странное животное. Живет в собственном уме. Мы, разумеется, не знаем, как думают животные, какие у них бывают мнения. О чем, например, весь день думает лошадь?

―  Может, произнес Николай, они просто есть. Лошади и утки. Но знаешь, им ведь много на что внимание обращать можно.

―  А знаешь, ведь то, что ты лепишь, сказала Саманта, отрываясь от L'Equipe, ради которого она бросила Къеркегора в своем гнездышке из подушек у окна, это вовсе не Ариэль, на самом деле, а Эрос, шекспировский младший старший великан-карлик Дон Купидон.

19

―  Вообще-то это невозможно, сказал Николай, но Миккель привез меня сюда на закорках на своем скейтборде.

―  Здрасьте, ―  сказал Миккель.

Светловолосый и розовый, голубые глаза, исполненные почтения, Миккель был одет в крапчатые джинсы и фарерский свитер. На вид лет пятнадцать. Dansk fabrikat. Почему Николай сказал, что ему тринадцать?

―  Видишь, сказал Николай, показывая на каменного Ариэля, это я, или буду я, когда закончит.

―  Эй! А ведь клево! сказал Миккель Гуннару, затачивавшему резцы на шлифовальном камне. В смысле, потрясно, знаете?

―  За позирование мне платят. Это как работа. Ты готов, начальник Гуннар? Ничего, если Миккель посмотрит? Он знает, что под руку лезть нельзя.

20

По субботам в Детской Республике после того, как прочтут газету и пройдет еженедельный суд, штрафующий виновных в том, что обижали младших, не уважали старших, дергали за волосы, не слушались, врали и совершали иные злостные преступления своего маленького мирка, Корчак начинал беседу. Тема выбиралась самими сиротами из списка, вывешенного на доске объявлений и часто менявшегося.

―  Поэтому один из таких списков мы повесили у себя на доске, сказал Гуннар. Его по нескольким источникам составила Саманта. Именно поэтому Эмансипация Женщин опережает все остальные темы.

―  И вовсе нет, ответила Саманта, показывая им язык, в порядок тем я не вмешивалась.

21

Лисий лай, хриплый. Николай по-обезьяньи перебрался с кровати к подоконнику, ответив щенячьим повизгиванием. Сцепив руку с запястьем, Николай тянул, а Миккель карабкался, пока не зацепился коленом, перемахнув другую голую загорелую ногу в комнату. Они сидели на полу, ухмыляясь друг другу в темноте. Будто пантеры, на одних пальцах рук и ног, переползли к кровати. Николай, голый под одеялом, смотрел, как Миккель стягивает фуфайку, видел складку пупка, мазок тени на теле в лунном свете.

В своем робком и демократичном тайнике под простынями Николай размышлял об интересно различных теплых и холодных местах на теле, отпрядывая от холодных пальцев на руках и ногах, о климате постели, об искренности рук. Миккель шептал, что разговоры следует подавлять, поскольку у родителей слух лучше, чем у собак, а сами слова, насколько Николай понимал, страшны и неполноценны, вещи называнием портятся и меняются. В шалаше на дереве один снимал штаны, если снимал другой, одной лишь улыбкой выдавая соучастие. Мальчишеские сплетни -по большей части выдумки: им нравится вранье друг друга.

ПОЛИКСЕН

23

Николай только что вернулся с красных равнин Марса. Он запарковал свой космический крейсер на лугу в Исландии и размял ноги, прогулявшись среди полевых цветов и овечек. Затем через гиперпространственную полость, волнисто покачиваясь словно пузырек в спиртовом отвесе, переправил себя в Копенгаген, где из своего миларо-платинового антигравитационного скафандра переоделся в удобные джинсы и фуфайку. На Стрёгете он купил мороженого и кулек стручкового гороха. Как обычно, от межпланетных путешествий и мороженого в нем разыгралась влюбленность, яички стали туже, и весь он наполнился счастливой значительности.