Толстые рубчатые белые гетры ―  миккелевы, по верху ―  голубые и горчичные полосы. Стягивает их, опираясь спиной на плечи Николая. Резинка подола пуловера натянута на стручок белых трусиков, вихор щекочет кнопку носа, глаза встречаются со взглядом Николая.

―  К 1500 году Ютландия была сплошной заболоченной пустошью. Деревья -это мачты. Ты инжир можешь достать? Вон там, подо всеми этими молниями?

―  Дружественные деревья, повторил Николай, ерзая, чтобы выбраться из шортов. Пространство, нехватка места в этом шалаше, ―  дружественно. А чего это ты вдруг о дружественных деревьях, а?

Миккель раскачивался на спине, стягивая трусы. На лобке ладный клок волос мармеладного цвета.

―  Инжир в одной руке, сказал Николай, хуй в другой. У этого твоего шалаша слишком много ног.

Миккель стаскивает трусики Николая.

Два небольших квадратных окошечка миккелева шалаша выходили на крыши, а фонарь сверху ―  на листву и ветви.

―  Гуннар ―  не от сего мира, сказал Николай. То есть, от сего и не от сего. Чтобы стать скульптором, говорит он, нужно читать поэзию и философию, анатомию знать, как хирург, слушать музыку и отваливать, чтобы оставаться наедине с собой, чтобы в душе мир с самим собой был, а нравятся ему и девочки, и мальчики, это точно, и он пытается решить, кто больше. Но он хороший человек. Хороший скульптор. Его домохозяйка, из «Плимутских Братьев», с Фарер, она торчит от одной мысли, что он ―  дьявол, но видно, что он ей нравится, и она c ним так и носится. А как на меня смотрит, когда я позирую.

25

Голубка во сне Гуннара летела вверх тормашками, неся в когтях воробья.

ГЕРАКЛИТ В РЕЧКЕ

Общепринятая психология заводится в тупик примитивной гностической теорией следующего содержания: вещи, как правило, должны являться ощущению в своей полной и точной природе. Никто не может быть дальше от истины, ничто не может меньше соответствовать жизни и восприимчивости животных.

27

Гуннар рисует руку Николая.

―  Король Матиуш. Рассажи про него еще.

―  В свое время. У Корчака есть пьеса, в которой дети судят Бога и историю. Слышать их обвинения ―  почти кошмар. Его сироты были, по большей части, брошены родителями и оставлены на милость Польши, а это все равно что воробья бросить на милость ястребу.

28

Великолепный взгляд голубых глаз.

―  Миккель Анджело ведь кучу статуй налепил, да, и когда он был? Я такой, лять, тупой.

―  Последняя четверть 1400-х годов и первые шестьдесят четыре года 1500-х.

Пальчики.

―  Восемьдесят, лять, девять лет.

―  Он, к тому же, еще и архитектором был, и художником, и поэтом.

―  Давид убийца великанов.

―  Моисей с рожками.

―  Потолок католической церкви в Риме, Италия. С рожками?

―  Лучи света у него изо лба. Как поговоришь с Богом, так сразу сиять начинаешь. Но похожи на рожки.

―  А ты что про песок знаешь?

―  Про песок?

―  Мы в школе песок проходим. По географии. Его гоняет повсюду, как океаны. Плещется. Песок ―  это камень, размолотый ветром и водой в пыль. Потом он снова слеживается и за миллион лет или около того снова превращается в камень. С ума сойти.

29

Саманта в мешковатой фуфайке (Гуннара), смотрит на себя нарисованную. Появляется Николай, швыряет торбу с учебниками в угол.

―  Дай посмотреть. Привет, Саманта, привет.

―  И ты в этих штанишках в школу ходил?

―  Где Гуннар? А, ну да. Сама же знаешь ―  когда штаны по-настоящему короткие, ноги длиннее смотрятся.