|
Если она окажется таковой, мы полагали, у них будет еще достаточно времени озаботиться этим. — За Порт-Кос! — произнес Тасдрон, поднимая свой бокал. — За Порт-Кос, — воскликнули мы все и выпили вино. — За Викторию! — провозгласил Глико, благодаря за честь, которую Тасдрон оказал его городу. — За Викторию! — подхватили все мы и от души выпили за это. Я почувствовал слезы на глазах. — Что случилось? — спросил, улыбаясь, Каллимах. — Это дым, — ответил я, — от ламп. — Нет, — он улыбался, — это потому, что Виктория — твой город. — Амилиан! — хрипло позвал я, пытаясь скрыть свои чувства. — Да? — откликнулся он. — Я долго готовился отдать тебе подарок, который сберег для тебя. — Неужели? — удивился он. Ширли, вздрогнув, поставила вино и встала на колени перед Амилианом. — Я взял ее у Реджинальда, капитана «Тамиры», — пояснил я. — Мне это известно, — отозвался Амилиан. — Она нравится тебе? — спросил я. — Да! — ответил он. — Она твоя! — воскликнул я. Рабыня быстро опустила голову и стала целовать ноги Амилиана. — Мой господин, — говорила она, признавая его своим новым хозяином. — Мои благодарности! — сказал Амилиан. — Пустое, — ответил я, — она всего лишь рабыня. — Она стоит по крайней мере десять серебряных тарсков, — заметил Тасдрон. Это воодушевило меня, так как Тасдрон был вполне опытен в определении стоимости женщин-рабынь. Как владелец таверны, подающей пагу, он, безусловно, покупал и продавал многих. Это был сорт товара, с которым он был хорошо знаком. Мне показалось вполне возможным после размышлений, что чувственная Ширли, выставленная искусным аукционистом на торги, могла принести хорошую сумму в десять серебряных тарсков. За столом поаплодировали мне, стуча себя по левому плечу в манере горианцев. Один из лучших подарков, какой можно подарить мужчине, это, безусловно, красивая женщина. — Но милостиво разреши ей продолжать прислуживать, — попросил я. — Ты можешь забрать ее домой сегодня вечером, когда будешь уходить. — Очень хорошо, — ухмыльнулся он. Я бросил ему узкий восемнадцатидюймовый черный ремень. — Это понадобится, когда ты будешь забирать ее домой сегодня вечером, — пояснил я. — Спасибо, — поблагодарил он меня. Когда сегодня вечером он станет покидать мой дом, она, конечно, не будет носить ошейник и, очевидно, окажется обнаженной. Ремень будет полезен, чтобы связать ее руки за спиной. Несомненно, тогда не возникнет опасности, что ее примут за свободную женщину. Она будет продолжать носить клеймо рабыни — маленькое и прекрасное, глубоко выжженное на ее левом бедре. — Где тебе полагается сейчас быть, девушка? — спросил Амилиан. — На кухне, господин, — ответила она. — Ну, тогда, — заметил он, — беги на кухню. |
