|
— Пожалуйста, господин, — молила Флоренс, — свяжи меня хоть как-нибудь. — Очень хорошо, — милостиво сказал Майлз из Вонда. Пегги, со связанными за спиной руками, встала на колени перед Тасдроном. Он отдал ее Каллимаху. Она поцеловала его ногу в благодарность за это. — Спасибо тебе, господин, — заплакала она, — спасибо тебе! — Спасибо, господин, — негромко сказала Флоренс Майлзу из Вонда. Он только что застегнул на ней браслеты рабыни. Она теперь тоже была связана своим господином. Его власть над ней теперь, к ее радости, была засвидетельствована. Она потянулась, закрыв глаза, чтобы поцеловать его, но он схватил края туники рабыни, левый край — в правом кулаке, а правый край — в левом. — Господин? — спросила она, открывая глаза. — Разве ты не рабыня? — произнес Майлз из Вонда. — Да, господин, — ответила она. Рассмеявшись, Майлз из Вонда дернул тунику в разные стороны и сорвал вниз до ее очаровательных крутых бедер. Верхняя часть туники повисла на ремне, который еще был на месте. — Да, господин! — сказала она. — Веди меня обнаженной по улицам как твою рабыню, Я люблю тебя! Майлз из Вонда подобрал лиру, на которой Флоренс играла, развлекая нас. При помощи ремня он надел маленький, очаровательный, изогнутый струнный инструмент на ее тело, перекинув ремень через ее правое плечо, так что лира оказалась над ее левым бедром. Изысканность инструмента, предполагавшая утонченность, аристократичность и культуру, хорошо контрастировала с откровенной соблазнительной наготой рабыни, с обрывками ее туники и ее беспомощными, закованными в сталь запястьями. — Я люблю тебя, господин! — воскликнула она. Она прижала свое тело к нему, и он обнял ее с силой и чувством собственника и поцеловал как желанную и принадлежащую ему рабыню. Я мало сомневался, что, когда он прибудет домой, он станет играть ее телом, превращая его в инструмент наслаждения. Он при помощи своего мастерства извлечет из нее рапсодии криков, стонов, слов и признаний, музыку, предназначенную для ушей побеждающего господина и восхитительной отдающейся рабыни, женщины, которая находит самую славную победу только в своем самом полном и опустошительном поражении. — Я люблю тебя, господин! — плакала она. — Я люблю тебя! Тасдрон, щелчком пальцев приказывая Пегги подняться на ноги, снял свой ошейник с ее горла, и она побежала, чтобы встать, опустив голову, почтительная и связанная, рядом с Каллимахом. Я бросил ключи от ошейника Ширли Амилиану, и он снял его с нее. Я сам снял стальной ошейник с горла Лолы. — Спасибо тебе, что отдал меня Каллиодоросу, — сказала она. — Хорошо служи ему, — ответил я. — Я буду. Я буду! — воскликнула она. Девушки-рабыни, конечно, могут называть имя своих хозяев другим, например, в таком речевом обороте, как этот: «Я девушка Каллиодороса из Порт-Коса» или «Я происхожу из дома Каллиодороса». И только редко, в обращении к самому хозяину, им разрешается использовать его имя. К нему обычно обращаются просто: «господин» или «мой господин». — Я хочу сделать объявление, для которого ждал подходящего момента, — сказал Тасдрон. Мы посмотрели на него. Рабыни встали на колени. Говорил свободный мужчина. — Скоро организуются силы Лиги Воска, — заявил Тасдрон. |
