- До свидания, товарищ лейтенант, - я прощаюсь со Сладковым, - надеюсь, скоро увидимся.

   - Я вернусь, обязательно вернусь, - обещает взводный.

   Он остается, а я бегом возвращаюсь к машине.

   - Поехали, Андрюха. Знаешь, где склад боепитания был?

   - Ага.

   - Не ага, а так точно, - автоматически поправляю водителя. - Вот туда и поехали. И жми на полную, батарея без снарядов сидит.

   Копытов жмет и спустя час мы находим нужный нам склад, он, к нашему счастью, с места не сдвинулся.

   - Куда вам столько? - удивляется начальник склада, которому я вручаю накладные. - А почему подпись Руденко? Гогелашвили где?

   - Ранен комбат, в медсанбате. Руденко батарею принял. А мы все выпустили, до последней железки.

   Укупорочные ящики стоят прямо на земле. Начальник склада отмеряет штабель, отсчитывая количество ящиков.

   - Вот до сих - все ваше. Грузите. Помощников я сейчас пришлю.

   Пересчитывать некогда. Да и смысла мухлевать с тридцатисемимиллиметровыми патронами нет, на сторону их не толкнешь. Помощники, однако, не торопятся, мы успеваем закинуть в кузов четыре тяжеленных ящика, прежде, чем появляется четверка солдатиков с ефрейтором во главе. Да и работают складские воины без огонька, на мои подгоняющие команды вяло огрызаются. Наконец, минут через сорок после начала погрузки наш грузовик начинает обратный путь. Грузоподъемность "шевроле" две с половиной тонны, мы загрузили почти четыре. Рессоры чуть в обратную сторону не выгнулись, мотор с натужным воем тянет перегруженную машину.

   До батареи остается совсем немного, когда Копытов бросив взгляд в левое окно кабины говорит мне.

   - Танки.

   Спокойно говорит, без испуга. Да и я за последнее время настолько привык, что танки могут быть только своими, что далеко не сразу обращаю внимание на слова водителя. Только приглядевшись, различаю угловатые башни и набалдашник дульного тормоза у переднего танка.

   - Сворачивай! Немцы!

   Копытов крутит руль и одновременно жмет на тормоз. Перегруженная машина едва не съезжает в кювет. Со скрежетом врубается задняя передача. Поздно! Пока мы ехали им наперерез, немцы не стреляли, а стоило предпринять попытку уйти, как передний танк остановился и повел стволом орудия.

   - Прыгай!

   Обычно, процесс покидания кабины "шевроле" занимает у меня довольно приличное время, габариты больше среднестатистических, да и возраст уже не тот. Но в этот раз я катапультировался за секунду. После прыжка на ногах не удержался и кубарем полетел в кювет. На втором перевороте меня догнала ударная волна: ударила по ушам, дыхнула раскаленным. Докатившись до конца, я тут же подхватился. Кабина грузовика пылала, тент горел, вот-вот займутся ящики в кузове. Благо сам кузов стальной.

   - Андрюха! Копытов!

   А в ответ только треск пламени. Не повезло сегодня парню. Дальше лежать у горящей машины смысла не было, скоро начнут хлопать патроны в ящиках, трассеры полетят куда попало. Я огляделся, кругом чистое поле, ни сбежать, ни укрыться. Тогда, стараясь не высовываться, я на четвереньках рванул по кювету обратно. Успел таким образом преодолеть полторы сотни метров, когда передо мной на дорогу выбрался немецкий танк.

   Из люка торчала голова танкиста в черной пилотке, перехваченной большими наушниками. Он не мог не заметить меня, с его места кювет никакого укрытия не давал. Я замер. От танка не убежишь, да и гоняться никто не станет, срежут одной короткой очередью.