Несчастный видит, – боже правый!

         Своей Леилы голову!..

         И он, в безумном восхищенье,

         К своим устам ее прижал!

         Как будто ей передавал

         Свое последнее мученье.

         Всю жизнь свою в единый стон,

         В одно лобзанье вылил он.

         Довольно люди <и> печали

         В нем сердце бедное терзали!

         Как нить, истлевшая давно,

         Разорвалося вдруг оно,

         И неподвижные морщины

         Покрылись бледностью кончины.

         Душа так быстро отлетела,

         Что мысль, которой до конца

         Он жил, черты его лица

         Совсем оставить не успела.

         Молчанье мрачное храня,

         Хаджи ему не подивился:

         Взглянул на шашку, на коня, –

         И быстро в горы удалился.

         Промчался год. В глухой теснине

         Два трупа смрадные, в пыли,

         Блуждая путники нашли,

         И схоронили на вершине.

         Облиты кровью были оба,

         И ярко начертала злоба

         Проклятие на их челе.

         Обнявшись крепко, на земле

         Они лежали, костенея,

         Два друга с виду, – два злодея!

         Быть может, то одна мечта,

         Но бедным странникам казалось,

         Что их лицо порой менялось,

         Что всё грозили их уста.

         Одежда их была богата,

         Башлык их шапки покрывал:

         В одном узнали Бей-Булата,

         Никто другого не узнал.