Кому то это пришлось по душе, кому то нет, но, главное, что дело было сделано. Уже в ноябре 1940 года на ярославском заводе провели первый тестовый запуск конвейера и тут же принялись требовать поставок всего, начиная от штампованных элементов рам, заканчивая двигателями с КПП, поскольку собственный станочный парк завода не позволял самостоятельно производить всё потребное для организации сборки их новейшего семитонного грузовика ЯГ 8[3]. И если с рамой, кабиной и сцеплением им мог помочь ЗИС, то дизельные двигатели виделось возможным брать лишь на Уфимском моторостроительном. На том самом заводе, за который разгорелось жаркое сражение между двумя одинаково амбициозными, устремленными и вхожими в верха начальниками главков. Но если Геркан отвечал за «танковый парк страны», то Александр Сергеевич Яковлев возглавлял Главное управление опытного самолетостроения в составе НКАП. А авиация, как было известно, стала новой «любимой женой» и одновременно головной болью Иосифа Виссарионовича, чем тёзка великого русского поэта и пользовался весьма активно в своих целях.

Это было эпичное столкновение двух, нет, не титанов, но очень очень упорных гномов, ни один из которых не желал уступать, точно зная, что от этого напрямую зависит его личный успех. Яковлев в своем стремлении отжать завод дошёл аж до самого Сталина, пытаясь убедить «вождя», что без того никак не выйдет насытить ВВС РККА новейшими боевыми машинами. Естественно, машинами разработки именно его КБ – истребителями Як 1 и бомбардировщиками Як 4[4], для которых только в 1941 году требовалось подать на производство свыше 4000 двигателей М 105. С чем один лишь Рыбинский моторостроительный завод №26 справиться никак не мог, учитывая необходимость делиться этими же моторами с бомбардировщиками типов СБ 2[5] и СБ РК[6]. Дошёл, но оказался неприятно удивлен тем фактом, что получил в ответ категорическое – «Нет!». Это уже Александр, ещё когда летом на пару с Берией докладывал главе СССР о новом послании Харона, заранее подстелил себе соломки, под шумок красочно расписав, как нужды армии с народным хозяйством в мощных автомобильных дизельных двигателях, потребных для новейшей техники, так и открыл тому глаза на часть интриг самого Яковлева, активно пользующегося своим служебным положением в деле конкуренции с прочими авиаконструкторами.

Так вдруг выяснилось, что Як 1 был принят на вооружение в обход всех правил – задолго до завершения всех положенных государственных испытаний, поскольку первый опытный образец машины банально разбился в аварии, погубив при этом пилота, а другого в наличии не имелось. Про Як 4 и его предшественника с менее мощными моторами – Як 2, в частях вовсе отзывались исключительно нецензурной бранью, поскольку, и машина была с норовом в силу определенных конструкторских решений, и делали её впопыхах, стараясь как можно быстрее насытить ими авиаполки, что самым пагубным образом сказалось на качестве выделки. Летать на них банально боялись после целой серии катастроф.

При этом ничуть не худшие, а зачастую даже много лучшие летные характеристики демонстрировали «вылизанный до совершенства» Поликарповым И 211 – потомок И 200 с мотором М 82; простой и дешевый в изготовлении деревянный ЛаГГ 5 – потомок И 301 опять же с мотором М 82; и выглядящий грозным даже внешне двухдвигательный дальний истребитель Та 3, продемонстрировавший со всё теми же М 82 более высокие скоростные характеристики, чем имелись у легкого Як 1. Как после такого Яковлев вообще удержался на своём посту – для Геркана оставалось загадкой.