|
– Сколько лет прошло, а гаражи с ангарами, как не из чего было строить, так ситуация не сильно то и изменилась. Нет, на больших аэродромах и в танковых дивизиях из числа первых сформированных, с этим дело обстоит уже более менее приемлемо. Годами изыскивали резервы и возможности, да отстраивались потихоньку. Пусть даже деревянные, а потому пожароопасные, но какие никакие укрытия для техники создавали. Молодцы! Не сидели, сложа руки, в ожидании чуда! Но в большинстве частей и соединений машины, как гнили под дождями, да снегами, так и продолжают по сей день гнить. И если в нашей, наземной, технике еще как то можно нивелировать полученные от воздействия непогоды отрицательные последствия. Все же сталь везде, куда ни ткни пальцем. То с самолетами совсем другое дело. Дерево от влаги разбухает, а после ссыхается, обшивка корежится и гниёт, стальные части и крепеж ржавеют. Естественно, при этом теряется структурная прочность конструкции в целом. По хорошему, с имеющимся подходом к хранению нам после каждой зимы необходимо отправлять подавляющую часть самолетов на ремонтные заводы. Но кто же это позволит? Вот и замалчивают, стараясь эксплуатировать лишь наиболее хорошо сохранившиеся машины, отчего те намного быстрее расходуют свой ресурс и в результате очень интенсивной эксплуатации тоже бьются.
– Со строительными материалами действительно имеются проблемы, – не став как либо возражать, покивал в ответ Сталин. – Слишком много всего необходимо отстраивать с нуля и сразу. Вон, даже в Москве который год уже не можем полностью закрыть потребности по расселению хотя бы самых нуждающихся лиц. Столько лет прошло с момента революции, а до сих пор не можем выправить все промахи прогнившего царского режима. Про иные города или войсковые части и говорить нечего. Понятно, что им приходится еще труднее. Но вас я услышал. Будем думать, что тут можно сделать. А какая же вторая причина? – напомнил он собеседнику о том, что тот обещался описать двух «виновников самолетопада». – Нехватка топлива. Банальная нехватка топлива. Из за чего командиры полков сплошь и рядом вынуждены заниматься приписками. Ведь что такое 30 летных часов в год для пилота? Ничто! Он даже полученные в летной школе навыки не сможет сохранить. Будет только деградировать, – стряхнув с папиросы пепел в пепельницу, дернул правым плечом Александр. – И точно такая же проблема у нас, танкистов. Топлива катастрофически недостает. Особенно для тяжелых танков, потребляющих авиационный бензин. Мы даже 30 часов активной эксплуатации техники позволить себе не можем. В год! А чтобы набираться должного опыта, необходимо откатывать по 30 часов ежемесячно! Особенно это касается экипажей тяжелых танков, эксплуатировать которые очень непросто. Техника то на несколько порядков сложнее общевойсковых Т 26 и Т 34. – Да. Товарищи от авиации упоминали о такой проблеме, – вновь согласно кивнул хозяин кремлевского кабинета. – Решили, что с будущего года увеличим отпуск бензина втрое. Как раз войдут в строй четыре новейших нефтеперерабатывающих завода. Чтобы вы понимали, обошедшиеся стране в 250 миллионов долларов! – действительно обескуражил он озвученной суммой Геркана. Ведь это была стоимость половины всего испанского золота из числа некогда доставленного в Москву. – Да и вам, танкистам, тоже квоты увеличим, раз вы утверждаете, что это крайне необходимо. – Необходимо – не то слово, товарищ Сталин, – состроив ошеломленную физиономию, для пущего эффекта покачал головой Александр. – Но вы упомянули о каких то приписках, – не позволив собеседнику продолжить мысль, продемонстрировал Иосиф Виссарионович, что не упустил ни единого слова в их беседе. – Да. Упомянул, – был вынужден признать сей очевидный факт Геркан. – И я даже не знаю, винить в том командиров полков или же нет. Они ведь, скорее всего, хотели сделать как лучше. |
