Саломатин довольно улыбнулся. "Да знаю я, знаю!" - хотел сказать Крайнев, но вовремя удержался.

    - К нам какими судьбами? - продолжил Саломатин.

    - Попросился. Надоело в тылу, когда вы тут воюете.

    - Душа защемила?

    - Забыть не могу! - подтвердил Крайнев. - Вот! - он указал в угол. - СВТ с оптическим прицелом. Выпросил. Мощная штука. За километр - в голову.

    - Теперь мы точно победим! - съязвил Ильин.

    Саломатин только вздохнул.

    - Есть хочешь? Только у нас одна картошка.

    Крайнев встал и принес свой мешок. Выложил на стол початую буханку хлеба, банку тушенки без этикетки, но в густой смазке, кусок сала в тряпице и круг копченой колбасы. Взял свою финку и молча стал все открывать и нарезать. Ильин и Саломатин невольно подались вперед, внимательно наблюдая за его движениями. Покончив с закуской, Крайнев достал из мешка бутылку и водрузил на стол.

    - Стаканы есть? Или кружки?

    Ильин нырнул в угол и выставил на стол три граненых стакана. Крайнев разлил водку, пустую бутылку бросил под стол.

    - Раненым бы снести, - сказал Саломатин, нерешительно берясь за стакан.

    - Их двадцать человек! Только губы помазать! - возразил Ильин.

    - Ладно! - согласился Саломатин.

    - Хочу заметить, товарищ полковник, - сказал Ильин, поднимая стакан, - я докладывал в Москву о том, кто взорвал мост. И кто Город брал. Я не виноват, что орденом наградили меня.

    - Да знаю я! - отмахнулся Саломатин. - Проехали! За встречу?

    Трое мужчин чокнулись и осушили стаканы. Саломатин с Ильиным немедленно набросились на еду. Вываливали на ломти хлеба куски тушенки и откусывали огромные куски. Хватали пальцами ломти сала. Крайнев изумленно смотрел на этот жор, забывая жевать. "Господи! - подумал он. - Да у них в самом деле голод! А ты думал, что грибы от безделья выбрали! - укорил он себя. - Но как можно голодать, когда вокруг деревни и везде собрали урожай?"

    Голодные мужики мигом подмели сало и тушенку, потянулись к колбасе. Саломатин взял кусок и вопросительно глянул на гостя.

    - Есть еще кольцо! - успокоил Крайнев. - А вот хлеб весь. Возьмешь эти ломти. Сколько дочке?

    - Два месяца, - сказал Саломатин. - Молока у матери не хватает - питание плохое. Плачет маленькая. Все ты знаешь, интендант!

    Крайнев только руками развел.

    - Ладно! - сказал Саломатин, сдвигая в сторону недоеденный хлеб. - К делу! Слушай диспозицию. Это наш лагерь, - он положил в центр ломтик колбасы, - здесь, здесь и здесь, - Саломатин обставил ломтик пустыми стаканами, - полицейские гарнизоны. Сильные. Каждый по численности больше нашей бригады. Петришки, Заболотье и Торфяной Завод. Самый мощный гарнизон и штаб полицейских сил в Торфяном Заводе. Там, кстати, на самом деле завод, торф добывают, снабжают немцев... С тех пор, как ты ушел от нас, многое изменилось, Савелий. Немцы поняли, что сами с партизанами не справятся. Вояки они хорошие, но лес не знают и боятся его. Создали полицейские гарнизоны. Набрали наших парней, кого силой заставили, кто сам на жирный кусок польстился, вооружили, обучили. Кормят полицаев и семьи их, как кабанов к убою, лечат, дали дома, коров, одежду... Все у наших же награбленное, не жалко. Полицаи хлеб отрабатывают, стараются. Лес они знают и не боятся. Перекрыли все пути. Мы с весны рейдовали, громили гарнизоны, сюда после "рельсовой войны" зашли передохнуть ненадолго. И завязли. Никто не думал, что у полицаев такая сила. Села вокруг полицейские, сплошь родственники тех, кто немцам служат, стоит выйти из леса, как в гарнизонах знают.