|
Думаю, чтобы больше не путаться, в деловых разговорах и документах можно принять оперативные псевдонимы: «господин Фест» и «господин Секонд» соответственно. Поодиночке же будем использовать подлинные имена… Совершенно естественным образом первым Вадим считал себя и в этом смысле выразился, но вот Александр Иванович с ним не согласился. – С тем мы познакомились почти на год раньше, так его и считаем. Да тебе-то какая разница? Не тот случай, чтобы старшинством считаться. Заодно нужно вам и какие-нибудь знаки различия присвоить, а то народ жалуется, что новые братья – совершенно на одно лицо. – А какие? – спросил Вадим. – Я как-то знал одну пару близнецов, так тех по золотой коронке на зубе различали. – Нам не пойдет, броская примета и слишком постоянная. Лучше вот так. – Шульгин порылся в ящике стола и извлек оттуда два элегантных мужских перстня. Один с изумрудной печаткой, другой с александритовой. – Держи, – протянул ему один, с великолепной чистоты и оттенка камнем. И запомнить легко: «А» – александрит, первая буква алфавита, значит «Фест», «И» – изумруд, соответственно «Секонд». – Только в случае работы на подмену перстеньки все равно советую в карман прятать. Наблюдательных людей вокруг встречается гораздо больше, чем хотелось бы… – …Сверхзадача, – говорил Шульгин Ляхову на очередном семинаре, – остается пока прежней. На ближайший месяц минимум – никоим образом не вмешиваться в естественный ход событий. Работать будем только по плану «Юдифь». Если _она_ поступит с «Олоферном» по-библейски, так это будет такое «сотрясение реальности», что я и не знаю… Идеальный вариант – испросить бы вам отпуск в компенсацию за недогулянный и под предлогом твоей с Майей свадьбы свалить куда подальше. _Объект_, соответственно, прихватить с собой. Не думаю, что это слишком сложно будет устроить. Выйти из зоны ежедневной досягаемости начальства, но и не на острова Южных морей, конечно. Нечто среднее. На Кавказские Минеральные Воды, к примеру, или опять в дебри Селигера… Здесь, по неизвестной Вадиму причине, по лицу Александра Ивановича промелькнуло нечто мечтательное. Наверное, и у него с этими местами связано нечто романтическое. А почему бы и нет, кстати? – Тарханов уже съездил в Пятигорск, – хмыкнул Ляхов, намекая на случившееся там с Сергеем. – Так заодно и жену там нашел, что немаловажно, – снова усмехнулся Шульгин. (Вадим давно уже обратил внимание, что усмешка – наиболее обычная мимическая реакция Александра Ивановича на происходящее, в том числе и на слова собеседника. Она у него бывала разная, но почти всегда в ней присутствовала ироническая, а то и циническая составляющая. Благодушие – редко. Будто столько он в этой жизни узнал и повидал, что иначе воспринимать ее не может.) В свете происходящего разговора фраза прозвучала двусмысленно. – А вы уверены, что подобный неожиданный зигзаг не является как раз тем грубым вмешательством, которого вы стремитесь избежать? Что, ежели именно так предначертано и немотивированное спасение Олега принесет гораздо более серьезные сбои реальности? Может быть, как раз его воцарение и превращение России из демократической республики в монархию потянет за собой такой шлейф нежелательных следствий, что и представить трудно? А стабильность – как раз сохранение статус-кво в полном объеме. |
