|
.. - Икру, сволочи, мечут, - сказал Иван Гора. - Ну, чего же ты узнал? - Все то же. Тревога, - все понимают, и ничего нельзя сделать: железный приказ главкома - наступать на Тихорецкую. Что ты скажешь на это? - Рассуждать не мое дело, Иван Степанович, мое дело - выполнить приказ. - Я тебя спрашиваю, что ты сам-то про себя думаешь? - Что я думаю?.. А ты не собираешься ли меня расстрелять? - Тьфу ты, чудак... Все вот так вот отвечают... Трусы вы все... Иван Гора, сдвинув картуз, поскреб голову, потом у него зачесался бок; с берега под ногами оторвался кусок земли и с мягким всплеском упал в мутные водовороты. Лягушки орали со сладострастной яростью, будто собирались населить всю землю своим скользким племенем... - Значит, ты считаешь правильной директиву главкома? - Нет, не считаю, - тихо и твердо ответил Иван Ильич. - Ага! Нет! Хорошо... Почему же? - Мы и здесь уже почти оторвались от резервов, от баз снабжения; противник перережет где-нибудь нашу ниточку на Царицын, - тогда снимай сапоги. Не солидно это все. - Ну, ну?.. - Наступать нам еще дальше на юг, на Тихорецкую, - значит, лезть, как коту головой в голенище. Ничего хорошего из этого не получится. Я еще мог бы понять, если наша армия послана для демонстрации, чтобы любой ценой оттянуть силы белых с Донбасса... - Так, так, так... - Но это слишком уж дорогое удовольствие - ради демонстрации угробить армию... - Вывод какой твой? Иван Ильич надул щеки, бросил погасшую собачью ножку в воду. - Вот вывода-то я не делал, Иван Степанович... - Врешь, брат, врешь... Ну уж - молчи. Без тебя все понятно... Ты мне как-то, Иван, рассказывал про твоего комиссара Гымзу, - помнишь, как он тебя послал... к главкому с секретным донесением на предателя Сорокина... Так вот... (Иван Гора оглянулся и понизил голос.) Я бы, кажется, сам сейчас поехал, и не в Серпухов к главкому, а в Москву, прямо туда... Где-то сидит сволочь, - в главном командовании, что ли, в Высшем военном совете, что ли... Да иначе и быть не может... война... Уж очень мы доверчивы... Если у нашего брата, у какого мысли - высоко, сердце - широко, - ему и кажется, что, кроме буржуев, весь мир хорош: руби честно направо и налево... Я присматривался в Питере к Владимиру Ильичу, - у него такой глазок, русский, прищуренный... Энтузиаст, мыслитель, - руки заложит за пиджак, ходит, лоб уставит и вдруг - глазком на человека: все поймет... Вот как надо... Я за тобой, за каждым движением, за каждым словом твоим слежу... А ты за мной не следишь, ты мне слепо доверяешь... Я тебе дам вредное задание, - ты промолчишь и выполнишь... - Нет, не выполню... - Ты же только что сказал: рассуждать не твое дело... Ну, а что ты сделаешь? - Постараюсь разубедить, уговорить... - Уговорить! Интеллигент... Стрелять надо!.. Ах, боже мой... Иван Гора положил большие руки на картуз, на голову, уперся локтями в коленки. |
