|
Курганов было здесь разбросано достаточно, а этот один возвышался, как холм. Может быть, в древние времена его насыпали для ханской юрты, чтобы с высоты далеко были видны бесчисленные табуны на степи. Может быть, в еще более древние времена под ним скифы погребли своего вождя вместе с конем и любимой женой и на вершине уложили рядами срезанные лозины и утвердили - острием к небу - огромный бронзовый меч, который они почитали как божество плодородия и счастья. Комиссара Ивана Гору на поднятых руках перенесли через реку, положили наверху кургана на весеннюю траву, причесали ему волосы и покрыли его вытянутое тело полковым знаменем. Ночь была тиха и ясна от лунного света. В ногах комиссара стал с обнаженной шашкой Иван Ильич, в головах - комиссар первой роты Бабушкин - петроградский коммунар. Красноармейцы проходили по очереди мимо, - каждый брал винтовку на караул. - Прощай, товарищ... Когда простились все и надо было браться, чтобы опустить комиссара в могилу, на курган опять взбежал Латугин. - Сегодня, - крикнул он, - сегодня смертельные враги убили нашего лучшего товарища... Он нас учил - для чего мне дадена эта винтовка... Воевать правду! Вот для чего она у меня в руке... И сам он был правдивый человек, коренной наш человек... Нас учил, - уж если мамка тебя родила, запищал ты на свете на этом, - другого дела для тебя нет: воюй правду... Я прошу командира полка и комиссара Бабушкина принять от меня заявление в партию... Говорю это по совести, над этим телом, над знаменем... Комиссара похоронили. Поздно ночью Даша вызвала Ивана Ильича из землянки и сказала, хрустя пальцами: - Поди ты к ней, пожалуйста, уведи ты ее. Она повела Ивана Ильича к кургану. Ночь потемнела перед рассветом, месяц закатился, степной ветерок посвистывал около уха. - Мы с Анисьей исстрадались, она ничего не слушает... На кургане у засыпанной могилы Ивана Горы сидела Агриппина, угрюмо опустив голову, шапка и винтовка лежали около нее. Поодаль сидела Анисья. - Она, как каменная, главное - оторвать ее, увести, - прошептала Даша и подошла к Агриппине. - Видишь, командир полка тоже просит тебя. Агриппина не подняла головы. Что людские слова, что ветер над могилой равно для нее летели мимо. Анисья, продолжавшая сидеть поодаль, склонилась лицом в колени. Иван Ильич покашлял, сказал: - Не годится так, Агриппина, скоро светать начнет, мы все уйдем на ту сторону, что же - одна останешься... Нехорошо... Не поднимая головы, Агриппина проворчала глухо: - Тогда его не покинула, теперь - подавно... Куда я пойду? Даша опять прошептала, показывая себе на лоб: - Понимаешь - помутилось у нее... - Гапа, давай рассудим. - Иван Ильич присел около нее. - Гапа, ты не хочешь от него уходить... Так разве это только и осталось от Ивана Степановича? Он в памяти нашей будет жить, воодушевлять нас... Пойми это, Гапа, ты - его жена... А в тебе еще - плоть его живая зреет... Агриппина подняла руки, сжала их перед лицом и опустила. |
