Шла к двери, где стояло ведро, и пила из
ковшика. Конечно - в Москву. Но кто там остался из старых знакомых? Все,
все растеряно... Тут же у стола она уснула, а когда сильно вздрогнула и
проснулась, - было уже светло. Матрена еще не возвращалась. Катя поправила
на голове платок, взглянула о зеркальце на стене, - ужасно! И пошла в
комитет.
Она долго дожидалась на черном крыльце, когда в поповском доме
проснутся. Наконец вышел Яков с помойным ведром, выплеснул его на кучу
грязного снега и сказал Кате:
- А я собрался посылать за вами... Пойдемте...
Он повел Катю в дом, предложил Кате сесть и некоторое время рылся в
ящике стола.
- Вашего мужа, или как он там вам приходится, мы расстреляем.
- Он мне не муж, никто, - быстро ответила Катя. - Я прошу только -
дайте мне возможность уехать отсюда. Я хочу в Москву...
- "Я хочу в Москву", - насмешливо повторил Яков. - А я хочу спасти вас
от расстрела.
Катя просидела у него до вечера, - рассказала все про себя, про свои
отношения с Алексеем. Время от времени Яков уходил надолго, - возвращаясь,
разваливался, закуривал.
- По инструкции Наркомпроса, - сказал он, - в селе нужно восстановить
школу. Не очень-то вы подходите, но на худой конец - попробуем... Вторая
ваша обязанность - сообщать мне все, что делается на селе. О подробностях
этой корреспонденции условимся после. Предупреждаю: если начнете болтать
об этом, - будете наказаны жестоко. О Москве покуда советую забыть.
Так, неожиданно. Катя стала учительницей. Ей отвели маленькую пустую
хатенку около школы. Бывший здесь старичок учитель умер еще в ноябре от
воспаления легких; петлюровцы, занимавшие одно время школу под воинскую
часть, спалили на цигарки все книжки и тетради, даже географическую карту.
Катя не знала, с чего и начать, - и пошла за советом к Якову. Но его на
селе уже не было. Внезапно, так же, как тогда появился, он уехал, получив
какую-то телеграмму с нарочным, - успел сказать только деду Афанасию,
который околачивался теперь около комитета бедноты, боясь утратить свое
влияние:
- Передай товарищам, - поблажек мужичкам, - ни-ни, никаких. Вернусь, -
проверю...
С отъездом Якова на селе стало тихо. Мужички, приходя к поповскому дому
посидеть на крылечке, говорили комитетчикам:
- Натворили вы делов, товарищи, как уж будете отвечать?.. Ай, ай...
Комитетчики и сами понимали, что - ай, ай, и на селе тихо только
снаружи. Яков не возвращался. Прошел слух про Алексея Красильникова, будто
он собрал в уезде отряд и перекинулся к атаману Григорьеву. А скоро все
село заговорило про этого Григорьева, который выпустил универсал и пошел
громить советские города. Опять стали ждать перемен.
В сельсовете Кате обещали кое-чем помочь: поправить печи, вставить
стекла. Катя сама вымыла в школе полы и окна, расставила покалеченные
парты. Она была добросовестная женщина и по вечерам одна у себя в хатенке
плакала, потому что ей было стыдно обманывать детей. |