Изменить размер шрифта - +
Шла к двери, где стояло ведро,  и  пила  из
ковшика. Конечно - в Москву. Но кто там остался из старых  знакомых?  Все,
все растеряно... Тут же у стола она уснула, а когда  сильно  вздрогнула  и
проснулась, - было уже светло. Матрена еще не возвращалась. Катя поправила
на голове платок, взглянула о зеркальце на стене,  -  ужасно!  И  пошла  в
комитет.
   Она  долго  дожидалась  на  черном  крыльце,  когда  в  поповском  доме
проснутся. Наконец вышел Яков с помойным ведром,  выплеснул  его  на  кучу
грязного снега и сказал Кате:
   - А я собрался посылать за вами... Пойдемте...
   Он повел Катю в дом, предложил Кате сесть и  некоторое  время  рылся  в
ящике стола.
   - Вашего мужа, или как он там вам приходится, мы расстреляем.
   - Он мне не муж, никто, - быстро ответила Катя.  -  Я  прошу  только  -
дайте мне возможность уехать отсюда. Я хочу в Москву...
   - "Я хочу в Москву", - насмешливо повторил Яков. - А я хочу спасти  вас
от расстрела.
   Катя просидела у него до вечера, - рассказала все про  себя,  про  свои
отношения с Алексеем. Время от времени Яков уходил надолго, - возвращаясь,
разваливался, закуривал.
   - По инструкции Наркомпроса, - сказал он, - в селе  нужно  восстановить
школу. Не очень-то вы подходите, но на худой конец -  попробуем...  Вторая
ваша обязанность - сообщать мне все, что делается на селе. О  подробностях
этой корреспонденции условимся после. Предупреждаю: если  начнете  болтать
об этом, - будете наказаны жестоко. О Москве покуда советую забыть.
   Так, неожиданно. Катя стала учительницей. Ей  отвели  маленькую  пустую
хатенку около школы. Бывший здесь старичок учитель умер еще  в  ноябре  от
воспаления легких; петлюровцы, занимавшие одно время  школу  под  воинскую
часть, спалили на цигарки все книжки и тетради, даже географическую карту.
Катя не знала, с чего и начать, - и пошла за советом к Якову.  Но  его  на
селе уже не было. Внезапно, так же, как тогда появился, он уехал,  получив
какую-то телеграмму с нарочным, -  успел  сказать  только  деду  Афанасию,
который околачивался теперь около комитета бедноты,  боясь  утратить  свое
влияние:
   - Передай товарищам, - поблажек мужичкам, - ни-ни, никаких. Вернусь,  -
проверю...
   С отъездом Якова на селе стало тихо. Мужички, приходя к поповскому дому
посидеть на крылечке, говорили комитетчикам:
   - Натворили вы делов, товарищи, как уж будете отвечать?.. Ай, ай...
   Комитетчики и сами понимали, что -  ай,  ай,  и  на  селе  тихо  только
снаружи. Яков не возвращался. Прошел слух про Алексея Красильникова, будто
он собрал в уезде отряд и перекинулся к атаману Григорьеву.  А  скоро  все
село заговорило про этого Григорьева, который выпустил универсал  и  пошел
громить советские города. Опять стали ждать перемен.
   В сельсовете Кате обещали  кое-чем  помочь:  поправить  печи,  вставить
стекла. Катя сама вымыла в школе  полы  и  окна,  расставила  покалеченные
парты. Она была добросовестная женщина и по вечерам одна у себя в  хатенке
плакала, потому что ей  было  стыдно  обманывать  детей.
Быстрый переход