Изменить размер шрифта - +

   Военные успехи  Деникина  -  налицо,  снабжение  у  него  великолепное,
добровольческие  полки,  хотя  и  сильно  уже  разбавленные  крестьянскими
контингентами, дерутся уверенно, умело. Но в тылах  у  него  настроение  с
каждым  днем  все  более  угрожающее  (причем   он   катастрофически   это
недооценивает): Кубань хочет отделения, полной самостоятельности,  и  ему,
чтобы  навести  там  великодержавный  порядок,  пришлось   повесить   двух
виднейших членов кубанской рады; на Тереке  -  кровавые  раздоры;  донское
казачество, когда был объявлен поход на Москву, заговорило: "Тихий Дон был
наш и будет наш, а Москву Деникин пускай сам себе добывает";  крестьянский
вопрос в занятых добровольцами областях разрешается с военной простотой  -
поркой шомполами;  сажают  губернаторов,  уездных  начальников  и  царских
жандармов, и мужики  опять,  как  при  германцах  в  прошлом  году,  пилят
винтовки на обрезы и ждут Красную Армию; Махно, после того  как  ухитрился
лично застрелить своего главного соперника - атамана  Григорьева,  открыто
объявил вольный анархический строй по всей Екатеринославщине, собрал тысяч
пятьдесят бандитов и грозится отобрать у Деникина Ростов,  и  Таганрог,  и
Крым, и  Екатеринослав,  и  Одессу...  Появились  еще  зеленые,  -  особая
разновидность атаманщины, - убежденные дезертиры, и там, где леса и  горы,
- там и они под боком у Деникина.
   Красная  Армия,  после  тяжелых  поражений  Тринадцатой  и  Девятой   и
героического отступления Двенадцатой с Днестра и  Буга,  выровняла  фронт.
Настроение улучшается, и боеспособность растет главным образом потому, что
идет массовый прилив коммунистов из Петрограда, Москвы, Иванова  и  других
северных городов. Со дня на день ждут приказа главкома о контрнаступлении.
   Оформив новые назначения, - Телегин  -  командиром  отдельной  бригады,
Сапожков - командиром качалинского полка, - они  в  тот  же  день  выехали
обратно, всю дорогу рассуждая о полученных новостях; оба сходились на том,
что грандиозный план Деникина повисает в пустоте, и то, что в прошлом году
ему удалось на Кубани, повторить в Великороссии не удастся: там  он  побил
Сорокина, а здесь ему придется схватиться с  самим  Лениным,  с  коренным,
потомственным пролетариатом, да и мужик здесь жилистый,  -  здешний  мужик
Наполеона на вилы поднял...


   - Знамя вперед! Снять чехол!
   Знаменосец и стоявшие с ним на карауле -  Латугин  и  Гагин  -  шагнули
вперед. Телегин, передававший полк новому командующему, Сергею  Сергеевичу
Сапожкову, был серьезен, хмуро сосредоточен, и даже обычный румянец  сошел
у него с загорелого лица. В руке  держал  листочек,  на  котором  набросал
речь.
   - Качалинцы! - сказал он и взглянул  на  красноармейцев,  стоявших  под
ружьем: он знал каждого, знал, у кого какая была рана и какая была забота,
это были родные люди. - Товарищи, мы с  вами  исколесили  не  одну  тысячу
верст, в зимнюю стужу и в летний зной... Вы дважды под  Царицыном  покрыли
себя славой.
Быстрый переход