Принцесса абсолютно ничего не почувствовала.

Она пораженно распахнула глаза и увидела, что волк уже готовится к новому прыжку. Но на этот раз он пролетел сквозь девушку, будто это она, а не наттмар, могла превращаться в облако песка. Сердце бешено колотилось в груди. Почему она ничего не чувствовала? Может, она умерла и стала призраком?

Волк яростно рычал, он был удивлен не меньше своей жертвы и явно раздосадован. Снова и снова он бросался на Анну, но та не ощущала ничего, кроме легкого дуновения ветерка. Чудовище больше не могло причинить ей вреда. Не было ни боли, ни страха, ни печальных, полных безысходности мыслей.

Раньше лишь одно воспоминание о наттмаре заставляло принцессу почувствовать себя ненужной и бесполезной. Но указ Эльзы расставил все по местам, и теперь ничто больше не могло ее сломить. Нежные, полные любви слова, выведенные идеальным почерком королевы, залатали все трещинки на сердце отважной девушки. Теперь чудовище уже не могло туда пробраться, и оставалось лишь разгадать, почему оно не исчезало. Но Анна никак не могла сосредоточиться. Крик сестры звенел в ее ушах, заставляя испытывать страдания, не сравнимые ни с какой физической болью.

– Эльза! – крикнула она и, пошатываясь, подошла к трону. – Что бы ты ни видела, это просто сон! Всего этого не существует! – Мысли принцессы лихорадочно метались в голове, и она выхватила первую попавшуюся наугад. – Вспомни родителей! – произнесла она. – Папин фирменный горячий шоколад. Мамины истории...

И тут в мыслях девушки возникла их недавняя беседа о кошмарах. Эльза скормила свой страшный сон созвездию волка, и ей больше не снилось ничего плохого, будто она избавилась от дурных мыслей навсегда. Может, это и был один из актов погребения страха, которые, как говорил Соренсон, выпускают наружу внутренние переживания, создавая наттмара?

Принцесса стала судорожно вспоминать все, что слышала или читала о страхах. Один учебник по психологии из королевской библиотеки гласил, что чем дольше человек подавляет свои страхи, тем сильнее они становятся и тем больший вред могут нанести впоследствии его психике. Возможно, избегая кошмаров, королева наделила их силой, и те, обретя отдельную от нее сущность, с годами росли и крепли, пока не приняли наконец в память о ее любимом созвездии облик волка.

Мысли девушки летели все быстрее, одна догадка сменяла другую. Отвергнутые кошмары и страхи ее старшей сестры, куда более могущественные, чем у большинства людей, обрели форму и, выжидая, пока наберут достаточно сил, чтобы вновь обрушиться на свою создательницу, пробились в сны другого ребенка. Они выбрали для себя легкую цель – уязвимое сердце девочки, куда без труда могли проникнуть струйки черного песка. Сердце, которое разбилось, когда ребенка разлучили с любимой сестрой. Сердце Анны.

Выходит, наттмар не имел к ней совершенно никакого отношения. Она не призывала его заклинанием, не выпускала из своих снов. Когда девочка впервые увидела огромного белого волка, она была слишком маленькой, чтобы осознать, что перед ней был чужой кошмар. А рядом тем временем находился еще один, куда более испуганный ребенок, принцесса Эльза, которая незадолго до этого едва не убила своей магией собственную сестру.

Значит, чтобы изгнать чудовище, нужно было помочь Эльзе победить ее самый сильный страх.

Вот только Анна не имела ни малейшего понятия о том, чего боится ее сестра. Эльза была самым сильным человеком, которого она знала, великой королевой, храброй, решительной и величественной.

Взбешенный своими тщетными нападениями зверь издал оглушительный вой, и тот громом раскатился по темному замку. Песчаная буря становилась все сильней. И пусть чудовище не могло причинить принцессе вреда, Эренделл все еще был под угрозой.

Девушка подбежала к сестре и наклонилась, чтобы их лица оказались на одном уровне.