— Считаешь, это плохо? — быстро спросила я.

Эльф прикрыл потяжелевшие веки.

— Не знаю, Трис. Прошлое уже не вернуть, предательство не сделаешь добродетелью, а сожженную землю не возродишь такой, какой она когда-то была. Наших древних Создателей тоже не заставишь прийти снова на землю: они действительно ушли. В этом ваши легенды не лгут. Но что сделано, того не исправишь, время Последней Битвы давно ушло. Остались лишь отголоски, предания, да Мертвые Пустоши, не дающие нам, долгоживущим, забыть о случившимся. Да, мы многое утратили за эти тысячелетия, что-то позабыли, с чем-то смирились. Многое потеряли безвозвратно, но многое и обрели. Мы так же многому научились, сами начали отвечать за свои поступки… былого единства рас тоже нет, но нам пришлось создавать его заново, по-другому, уже на новых условиях… так что не знаю, Трис. Действительно не знаю.

Я задумчиво пожевала губами, косясь на замершего, словно красивая статуя, эльфа. Какое-то время молчала, изучая его безупречный профиль с горящими, словно сапфиры, глазами. Поколебалась, перехватив его мимолетный взгляд, но потом все-таки спросила:

— А они… правда, умели летать?

— Правда, Трис, — улыбнулся краешком губ Шиалл. — В наших чертогах еще сохранились древние записи и редкие картины, на которых Они еще умели существовать вместе. Это были дивные времена. Поистине благодатные, когда Крылатые летали под ночным небом, а остальные народы благословляли их мудрость и милосердие. Прекрасные и великие повелители небес, перед которыми склонялась сама земля… хотел бы я когда-нибудь это увидеть, но не думаю, что доживу до их возвращения.

— Значит, они еще живы?

— Безусловно. Для них, говорят, время течет иначе, чем для нас. Здесь пройдут долгие века и тысячелетия, а для них — всего лишь несколько дней. На земле порушатся горы и высохнут реки, а они успеют только слегка измениться. Бессмертные… не зря их зовут бессмертными. Это не совсем верно, конечно: убить их все-таки можно, хоть и невероятно трудно. Тем более тогда, когда они уничтожали сами себя, как записано в ваших легендах. Но даже крохотная толика их крови в наших жилах позволяет нам жить гораздо дольше обычных смертных, а способности к магии до сих пор считаются принадлежностью к ИХ Роду. Что же касается самих Крылатых… думаю, еще через два или три тысячелетия кто-нибудь из них все-таки опомнится, вернется. Быть может, даже навсегда. И я, если честно, хотел бы застать этот светлый день.

— А сколько вы живете, Шиалл? — внутренне напрягшись, задала я скользкий вопрос.

— Чуть меньше тысячелетия, — без промедления отозвался эльф. — Кто-то больше, кто-то меньше, но средний срок примерно такой. Мне, если ты хотела узнать, около полутора сотен лет. По нашим меркам, это очень немного.

— Ну да, конечно, — проворчала я, впечатленная разницей. — Совсем мальчишка. Прямо ребеночек, с сопельками и агуканьем вместо членораздельной речи. Кстати, Беллри такой же сосунок?

Шиалл с улыбкой повернулся.

— Нет, он постарше.

— Это радует, — лицемерно вздохнула я. — Хоть один взрослый чело… в смысле, эльф! А то боялась, с вашей детворой до самого Приграничья возиться придется!

Он улыбнулся немного шире.

— Прости за откровенность, Трис, но иногда ты — такая заноза!

— Знаю, — скорбно возвела я глаза к ослепительно синему небу. — А куда деваться? Уж какая есть.