– Помощь всегда опаздывает, даже на пустой улице – это первый закон оперативника. – Дмитрий пожал плечами. – Или просто не приходит по какой-то причине. Или ее выключают, потому что убийца тоже не идиот. Если мы можем заменить слежку за объектом, то и он может. Это шахматы, Оля. Либо ты видишь на два хода вперед, либо ты уже опоздал. Я пока опаздываю. Поэтому риск – дело благородное, но не оправданное. В нашем случае скорее от отчаяния. Расскажи лучше, как тебе Киплинг в оригинале?

– Сложно. – Ольга смешно фыркнула. – Это не тот английский, которому нас учат. Он пишет на разговорном, и поди пойми смысл, если через каждое сокращение приходится со словарем продираться. Но когда понимаешь – очень красиво! У него такой интересный ритм, ты не поверишь. Переводы его не передают. Я теперь думаю, что читать следующим. Сергей Александрович советует Байрона, но стихи, честно говоря, не вполне мое, всегда предпочитала прозу.

– А вот Сергей Александрович любит стихи, – заметил Дмитрий. Он сам завел разговор о переводах, а теперь сам от них морщился. Культистка или нет, а за сердце Ольга задевала так, словно и правда приворожила. И ведь знал, что читать в оригинале ей понравится, а все равно спросил в надежде услышать, что нет, что ей и переводы хороши. Хотя, объективно, услышь такое – только сам разочаровался бы, потому что все те разговоры у маяка оказались бы ни о чем. – Но, наверное, будет рад и дальше давать прозу на английском. Заботливый.

Ольга фыркнула, толкая его локтем под ребра – больно!

– Во-первых, прав ревновать у тебя пока что нет, а во-вторых, были бы основания. Сергей Александрович обо мне как о младшей сестре заботится, для романтического проспекту я для него слишком молода.

«Ага, и вещи при переезде ощупывал, словно искал заначки у младшей сестренки».

– Как-то слишком внимательно для сестры получается. И жилье нашел, и книги дает, и опекает так, что иная сестра позавидует…

– Ты тоже печешься, – оборвала Ольга. – А прочее – ведь у него сестра когда-то пропала, знаешь, наверное. Думаю, потому и беспокоится, и опекает.

Об этом Дмитрий не знал, но в такой перенос внимания не верил. За сестер такого соперничества в речах обычно не бывает. За дочерей – еще куда ни шло, там споришь с отцом, но сестра? Разве что действительно пропажа повлияла? Травмы могут приводить к совершенно разным эффектам… но нет. Определенно там было что-то романтическое.

«И все же ревность и правда стоит прикрутить, а то это просто глупо. Вдвойне: ревную-то потому, что Оленька не моя, а голова сейчас вообще твердит, что ее надо разрабатывать, а не ухаживать. Гадство».

– Так что перестань, пожалуйста, – продолжала Ольга. – Давай лучше сменим тему. Как прослушка? Раз уж я то объявление написала, теперь интересно, что из этого получается. Газета ведь сегодня вышла, я проверяла.

«Невинный интерес или нет? Сформулировано невинно, но и я тоже бы так сформулировал, прикрываясь искренним интересом. И снова сам дурак, втянул в этот разговор».

Дмитрий легко пожал плечами.

– Пока ничего особенного, но эта игра и предполагалась вдолгую. Да и если не получится, ничего страшного, всегда остаются другие варианты. Тебя завтра на промку?

Ольга кивнула.

– Ага. Но я думаю, ты прав и из этого ничего не выйдет. Ну, если убийца меня уже знает. На его месте я бы тоже удивилась изменению привычек. Ладно бы переехала ближе к промке, тогда был бы повод, но нет ведь. Жаль, что со звонками ничего не выходит, а я надеялась, что все скоро закончится…

«И тоже все абсолютно невинно. Почти равнодушно так, отстраненно в начале, с горечью в конце. Даже прижалась чуть плотнее, словно ощутила, что убийца все ближе».