Пусть он поволнуется. За бесплатно. Она потянулась за тонкой шелковой блузкой и уже начала застегивать ее, когда осознала, что еще не закончила макияж. Карандаш для бровей, который был ей нужен, лежал в сумочке, а сумочка осталась в коридоре. Мгновение она размышляла — может, попросить мальчика принести сумочку? А она бы стояла здесь — блузка расстегнута, грудь обнажена — и взяла бы ее у него. Да, это бы его здорово взволновало. Ослепило бы его проклятые глаза.
Вновь надев халат, но не застегивая его, а просто придерживая на груди так, чтобы продемонстрировать обтянутые белыми брюками ноги, она пошла в гостиную, а оттуда — в коридор, чтобы найти сумочку.
Вито снял переднюю стенку кондиционера и извлекал по кусочкам закопченные внутренности аппарата, осторожно укладывая их на газету, расстеленную на полу. Он не видел, как она вошла, только слышал ее шаги и еще раз почувствовал экстравагантный запах ее духов.
— Как у тебя дела? — спросила она, останавливаясь прямо за его спиной.
— О, нормально. Больше всего он нуждался в чистке. Но я еще не могу сказать, сломалось ли в нем что-нибудь. Может быть, что-то случилось с коммутатором…
— С коммутатором? Ты имеешь ввиду, что здесь есть коммутатор, как в радио?
— Нет, — засмеялся Вито. Он обернулся, чтобы видеть ее. — Нет, это такая штука, которая поворачивается и заставляет вентилятор двигаться…
— Угу… ты говори, я только возьму сигарету.
— Ну, иногда, если эта втулка износилась, она задевает за кожух и, естественно, это является причиной того, что…
Она вновь стояла перед ним и вертела в руках сумочку, стараясь открыть замок и в то же время не дать распахнуться халату. Наконец она вытащила маленькую золотую зажигалку, но никак не могла зажечь ее.
— Ой, не будешь ли ты… — она улыбнулась ему.
— Конечно.
Вито поднялся на ноги так быстро, что потерял равновесие и отшатнулся назад. Вытер руку о штанину и зажег огонь. Костяшки пальцев у него были белыми, и пламя дрожало.
Она положила свою теплую руку на его запястье и притянула огонь к себе.
— М-м-м… Сигарету?
— О, нет, не сейчас, — сказал он и вновь опустился на корточки.
— Ну — спасибо за огонь… Итак, что это означает? Я имею в виду, это что — то, что ты сам можешь сделать, или мне нужно вызывать кого-нибудь из мастерской, в которой ремонтируют эти штуки?
— Я сказал, я еще не уверен, но если вы хотите…
— О нет, миленький, я доверяю тебе целиком и полностью. Я только подумала, может быть, тебе не хочется тратить столько времени. То есть, может быть, у тебя свидание или ты хочешь куда-нибудь пойти…
Вито был так шокирован тем, что его назвали «миленьким», что едва мог говорить. Это было похоже на ласку. До сих пор его никто так не называл. Девушки, с которыми он был знаком, называли его «милым», «куколкой», «малышом», но только тогда, когда они обнимались. Он почувствовал, что возбуждается, и смутился из-за этого.
— Нет, — сказал он наконец. — Я никуда не собирался. Весь лень мой.
— Ой, ты просто прелесть. Ну ладно, сейчас ты тратишь свое время, а потом, если ты захочешь, я приготовлю тебе сандвич. Если тебе понадобится, чтобы я подержала что-нибудь или что-нибудь включила, позови меня. Я хочу закончить макияж.
Она по-новому перехватила халат, так что Вито увидел — или вообразил, что увидел — темные кружки сосков, прижатых к складкам нежной ткани. Затем она вернулась в свою комнату, закрыв дверь, но не заперев ее. Он слышал, как она напевала тонким, но чистым голосом:
— Я буду любить тебя, как никто не любил — всегда-а. |