— Пойдем попьем кока-колу.

— Мне кажется, не стоит. Кроме того, если кто-то из ребят — то есть, если я войду с тобой и Элис услышит про это… Это совсем другое, чем просто сидеть здесь, понимаешь?

— Ну, ладно, — сказал Вито быстро. — Тогда давай поднимемся на крышу.

Она покраснела.

— А почему тебе не нравится сидеть здесь?

— Пойдем, — сказал Вито. — Я не люблю, когда кто-то стоит у меня за спиной. — Он покосился наверх, и штора в неосвещенном окне отчетливо заколыхалась.

— Да, но я едва тебя знаю.

— Что значит «знать»? А что знать? Я же не приглашаю тебя отправиться на Аляску. Только подняться на крышу.

— Ну… Я не могу оставаться долго.

— Ой, пойдем, — сказал Вито. Он едва сдерживал нетерпение.

Осторожно пробираясь сквозь заросли телевизионных антенн, мимо бельевых веревок и вентиляционных труб, Вито вел Мери в ту часть крыши, где был навес. Конечно, надо было вовремя захватить с собой газету, но теперь уже было поздно. Мери, подумал он, должно быть, совсем неопытна, потому что она не возражала, когда он потянул ее вниз к себе на покрытый сажей битум крыши.

— Сколько тебе лет? — спросил он, когда они улеглись рядом. Казалось, что их тела парят над черным битумом, как привидения над пустотой.

— Пятнадцать.

— Почему я никогда не видел тебя в школе?

— Потому что я хожу в школу Непорочного Сердца. Может быть, ты знаешь моего брата Дональда. У меня три брата.

— Ты умеешь целоваться взасос?

Она не ответила.

— Я покажу тебе, как это.

— Мне кажется, нам лучше спуститься.

Вито поцеловал ее, она попыталась отвернуться. Он крепче сжал ее плечо и попробовал поцеловать ее еще раз.

— Подожди минуту, — сказала она и оттолкнула его сильной, твердой рукой. Дай я выброшу жвачку. — Она вытащила жвачку изо рта и огляделась, ища, куда бы ее положить. — Я ненавижу бросать их повсюду — а, ладно, — и бросила жвачку через плечо, а затем вновь уютно устроилась в объятиях Вито. На этот раз она встретила его губы открытым ртом. Вито просунул колено между се бедрами, и они легко раздвинулись под юбкой. Он возился с ее блузкой.

— Ты испачкаешь мою блузку.

— Ну, тогда расстегни ее сама.

— Нет, не расстегивай. Подожди. Я подниму ее. Вот так. Хорошо?

Вито целовал ее и ласкал ее грудь рукой.

— Поосторожней, — сказала она. — Мальчик, ты, кажется, разволновался. Я чувствую, что твое сердце бьется, как молоток.

Он неожиданно выпустил ее из объятий и оперся на локоть. Было такое ощущение, что он сейчас взорвется. Он поцеловал ее руку — сначала тыльную сторону, потом ладонь.

— Как глупо. Щекотно же, — она отдернула руку.

— Хочешь сигарету?

— Мне не разрешают курить.

— Ты можешь просто затянуться.

— Ладно.

Она глубоко затянулась от сигареты Вито и закашлялась. Кашляя, она наклонялась вперед, и каждый раз, когда она кашляла, Вито чувствовал, как ее плоть упирается в его колено. Он отбросил сигарету и крепко держал ее, пока она не успокоилась. Потом он снова поцеловал ее.

— Ради Бога, подожди, пока я отдышусь, — она отодвинулась от него, задыхаясь.

Он коснулся языком ее уха, и она поежилась. Его колено прочно обосновалось между ее бедер. Юбка у нее высоко задралась, и он осторожно положил руку на ее теплое бедро, приготовившись к возражениям.