Глава двадцать пятая

Граница между Землями Пакта и Проклятой долиной теперь прочерчивалась не так резко, как прежде. Майкл подозревал, что мертвое кольцо вокруг Земель Пакта сжимается, и скоро они прекратят свое существование.

Он стоял на вершине холма неподалеку от реки и смотрел, как по заиндевелой траве ползут смутно различимые тучи красного, серого и бурого дыма.

Там, где граница проходила по реке, завихрения похожих на кровь струй оставили розовую пену на льду и берегах.

Без сани и оружия, с одной лишь палкой, Майкл и впрямь чувствовал себя пустым: пустые руки, пустая душа. Уходя с пригорока Журавлих, он ненавидел себя, но теперь даже это прошло. Осталась пара глаз над огромной пустыней в сердце. Исчезли проблемы, свойственные юности, но исчезли и ее идеалы; сгинули все запреты и вся романтика.

Майкл спустился с холма и пересек неясную границу. Чем дальше проникал он в Проклятую долину, тем больше его удивляла тишина. Звучали только его шаги, приглушенные пылью. Не было ни малейшего ветерка, и пыль сразу оседала. Зима сюда, похоже, не заглядывала. Оранжевый утренний свет кое‑где вибрировал, словно воздух уподобился натянутой струне.

С быстрого шага Майкл перешел на бег. Он миновал буроватые лужи и дымящиеся расщелины, обогнул оплавленный скальный останец. По останцу скользили крошечные продолговатые тени.

Через час путь ему преградил каньон шириной около девяноста ярдов. От его края отделялись подобно страницам поставленной ребром книги тонкие и прозрачные пластины камня. По дну расстелился слой песка, на нем через равные промежутки виднелись конические углубления, словно отпечатки гигантских острых каблуков.

Некоторое время Майкл шел вдоль края пропасти, надеясь обнаружить какую‑нибудь переправу. Песчаное дно на глубине добрых двадцати пяти футов выглядело подозрительно, и каньон, казалось, не имел конца. Нетерпение Майкла росло и наконец одержало верх над осторожностью. Он для пробы пнул каменные пластины. Несильного удара хватило, чтобы разбить их. Пришлось повозиться, но Майклу удалось сделать ступенки до самого дна.

Песок был мелкий и плотный. Майкл двигался быстро и внимательно смотрел под ноги. Углублений он сторонился.

Ему до сих пор не встретился ни один обитатель Проклятой долины, если не считать червеобразные тени на останце. Майкл уже надеялся благополучно преодолеть каньон, как вдруг перед ним расширилась одна из воронок. Он едва не угодил в нее.

В ее центре появился холмик. Майкл попятился, но недостаточно проворно, и был осыпан песком, когда холмик взорвался, словно мыльный пузырь. Протирая глаза, Майкл услышал довольно приятный низкий голос:

– Ты не представляешь себе, как было здорово навсегда распрощаться с Эвтерпом.

Из ямы выбрался Ишмаил, «дитя», которое пророчествовало во Дворе. Он выпрямился перед Майклом, высокий, худой и обнаженный. На удлиненном бледном лице не было морщин, и все же оно казалось старческим. Ишмаил поднял руку с утолщенным запястьем.

– Как долго я жил в разлуке со своими друзьями.

Он щелкнул узловатыми пальцами, и со всех сторон из углублений в песке вынырнули другие существа; не все они имели столь «благообразную» внешность, как Ишмаил.

– Скажи, человек, чем мы можем тебе помочь?

– Дайте мне пройти. – Пустота, которую ощущал в себе Майкл, позволила его голосу прозвучать твердо.

– Тут может пройти любой желающий. Не нужен ли тебе провожатый? В наших краях небезопасно.

– Нет, спасибо.

Ишмаил шумно втянул воздух и усмехнулся, глаза резко расширились.

– Мы тут твои единственные сородичи. Не принимай всерьез пропаганду, которой тебя напичкали.