– Ты погляди на этих дураков внизу. – Флора махнула в сторону лужайки перед Домиком, где большая часть компании репетировала казачий хип-хоп. – Во всей труппе с этой ерундой справятся разве что две пары коленей.

– А это всегда делалось с таким – размахом? – спросила Марго.

– По-моему, да, – ответила Флора.

– Можно, я тебе кое-что скажу?

– Зачем теперь?

– Заслужила. Заслужила. – Марго сорвала одуванчик, заложила его за ухо и показала свой вечный фокус: скрутила волосы в узел на затылке, и они так и остались. Закрыла глаза, подняла лицо к солнцу. Лицо у нее было в пятнах, глаза опухли от слез. Что это, новые морщинки у рта – или Флора их раньше просто не замечала?

– Что ты хотела сказать?

Марго взглянула на Флору.

– Терпеть это все не могу.

Флора расхохоталась. Марго тоже засмеялась. Казаки под холмом смеялись и стонали. Хлопнула сетчатая дверь Домика. Руби вышла на веранду, заслонилась рукой от солнца, увидела Марго и Флору и помахала. Они помахали в ответ. Налетел ветерок, высокий тростник у пруда закачался в мирном танце. Низко над водой пролетела с кряканьем утка.

– Мне надо идти. – Флора протянула руку Марго, по-прежнему сидевшей в шезлонге.

– Это какой-то подвох в стиле Чарли Брауна?

– Нет, но только потому, что мне это не пришло в голову.

Флора взяла Марго за руку и рывком подняла ее на ноги, приложив больше силы, чем требовалось. Марго поморщилась, но ничего не сказала.

– Мы еще увидимся? Ты останешься на завтрашний спектакль?

– Да, – ответила Флора. – Но потом уеду. Ненадолго вернусь в город.

Они пошли к Ферме.

– Помнишь тот вечер в китайском ресторане? – спросила Марго. – После «Сна в летнюю ночь»?

– Конечно, – ответила Флора.

– Так как все закончится? – сказала Марго, припомнив вопрос, который Дэвид задал в тот давний вечер, и голос у нее был мягким и просительным. – Счастливо или печально?

– Не знаю, – сказала Флора. – Хотела бы знать.

Глава двадцать шестая

Утром в день спектакля Флора проснулась от звука бензопилы под окном. К счастью, Руби не заметила, что они с Джулианом спят в разных комнатах. Две прошлые ночи Руби страдала от разницы во времени и ложилась до того, как они расходились по своим спальням. Джулиан вставал на рассвете и уже возился в кухне у плиты, когда просыпалась Руби. Они с Руби просыпались под запах кофе и бекона. Спускались к домашним маффинам, оладьям и омлету.

– Бекон, – сказала Флора. – Подлый прием.

– На этой неделе я выкатываю всю тяжелую артиллерию, – ответил Джулиан, указывая на стоявший в вазе огромный букет роз, которые он срезал вдоль подъездной дороги.

Флора смягчалась, и он это видел, и ей это не нравилось. Или нравилось? Она согласилась остаться до сегодняшнего ужина. В «Вишневом саде» четыре акта, и после третьего планировался перерыв, во время которого должен был начаться ужин. Четвертый акт собирались начать где-то к сумеркам. Флора улизнет, пока все будут есть, и поедет обратно в город. Они с Джулианом решили рассказать Руби очень разбавленную версию правды сегодня утром. Флора понимала, что с ее стороны это трусость – в конце концов рассказать Руби о своих планах в день спектакля, когда та будет слишком занята, чтобы вгрызться в историю, покопаться в ней, устроить скандал, но Руби с большей готовностью проглотит жиденькую историю, когда ее мысли заняты чем-то другим.