У Джулии на глаза навернулись слезы. Ей хотелось что-то сказать, заставить их всех замолчать. Но само, на что она была способна, – это бросить на пол лоток, разгрести море наполнителя и протолкнуться к ближайшему выходу на парковку.

Она пробежала несколько метров, стряхивая с одежды остатки наполнителя. Она чувствовала спиной, как школьники пялятся на нее из окон и смеются. Оказавшись достаточно далеко от школы, она горько разрыдалась. Как она могла быть такой дурой? Ведь в глубине души она знала, что не стоит сегодня приходить в школу. Но она позволила Карсону – милому, наивному Карсону – убедить себя.

Вдруг ей пришла в голову жуткая мысль: а что если Карсон во всем этом участвовал? Ведь это он уговорил ее вернуться в школу, и он оставил ее одну у шкафчика.

Но не успев как следует обдумать это, Джулия почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за плечо.

– Черт, – рявкнула она, стряхнув руку и рывком повернувшись, готовая дать отпор любому, кто собрался и дальше над ней издеваться. Но перед ней стояла Паркер, на лице которой была та же ярость, которую чувствовала Джулия. Паркер схватила Джулию в охапку и обняла так крепко, будто пытылась защитить от урагана.

– Не могу поверить, что эта сука с тобой сделала, – прорычала Паркер. – Ей не жить.

– Это так ужасно, – всхлипнула Джулия. Слезы теперь свободно катились по ее лицу. Паркер была единственной, кому было позволено видеть, как она плачет. – Весь этот наполнитель… и все так смеялись…

Паркер притянула Джулию к себе, крепко держа ее за вздрагивающие от рыданий плечи.

– Я для тебя сделаю что угодно, Джулия, – прошептала она ей на ухо. – Только скажи, и она дорого за это заплатит.

Джулия на мгновение задумалась, потом отстранилась. Лицо Паркер казалось совершенно безумным, и на мгновение Джулии стало страшно.

– Нет, – сказала она, положив руку на плечо Паркер. – Мы выше этого.

– Знаю, – Паркер глубоко вздохнула и прошептала: – Но мне бы очень хотелось, чтобы такие люди хоть раз в жизни получили по заслугам.

Мак ни за что бы по своей воле не пошла в подобное место, но Subaru Джулии стоял во дворе – она была дома. А им нужно было убедиться, что с ней все в порядке.

Мак было ужасно жаль Джулию. Еще до того, как они познакомились на киноведении, она всегда восхищалась ей издалека: Джулия была из тех сияющих, дружелюбных и красивых девушек, которые всегда идеально одеты и умеют подобрать идеальные слова в любой ситуации. Просто удивительно, что все это время она висела на волоске, скрывая такой огромный секрет. Но Мак понимала, почему ей приходилось это делать. Это же Бэкон, где у всех поголовно родители были корпоративными шишками, нобелевскими лауреатами или наследниками крупных компаний. В Бэконе не было места даже малейшим несовершенствам, не говоря уж о патологическом накопительстве.

Мак услышала звук нового сообщения и глянула на экран телефона. «Что делаешь?» – написал Оливер.

Сердце у нее упало. Она очень хотела, чтобы Оливер ей нравился, правда. И он так мило вел себя после этой дурацкой сцены в машине у тайского ресторана: то и дело писал ей смски со смешными смайликами. Но каждый раз, видя его имя на экране телефона, она понимала, что… ничего не чувствует. Ведь ей бы следовало радоваться, если бы он ей правда нравился, так? Почему же вместо этого у нее в голове то и дело всплывало лицо Блейка? Она никак не могла перестать думать о той открытке.