Окно,-

    с него

идут

   снега,

мягка

    снегов,

тиха

   нога.

Бела,

    гола

столиц

    скала.

Прилип

    к скале

лесов

    скелет.

И вот

    из-за леса

          небу в шаль

вползает

      солнца

          вша.

Декабрьский

        рассвет,

            изможденный

                     и поздний,

встает

    над Москвой

            горячкой тифозной.

Ушли

   тучи

к странам

      тучным.

За тучей

      берегом

лежит

    Америка.

Лежала,

     лакала

кофе,

    какао.

В лицо вам,

        толще

           свиных причуд,

круглей

     ресторанных блюд,

из нищей

      нашей

         земли

            кричу:

Я

 землю

    эту

      люблю.

Можно

    забыть,

        где и когда

пузы растил

        и зобы,

но землю,

      с которой

            вдвоем голодал,-

нельзя

    никогда

         забыть!

15

Под ухом

      самым

         лестница

ступенек на двести,-

несут

    минуты-вестницы

по лестнице

        вести.

Дни пришли

       и топали:

-Дожили,

      вот вам,-

нету

   топлив

брюхам

    заводным.

Дымом

    небесный

         лак помутив,

до самой трубы,

          до носа

локомотив

стоит

    в заносах.

Положив

     на валенки

            цветные заплаты,

из ворот,

      из железного зёва,

снова

    шли,

      ухватясь за лопаты,

все,

   кто мобилизован.

Вышли

    за лес,

вместе

    взялись.

Я ли,

    вы ли,

откопали,

      вырыли.