— Могу я поговорить с Олли?

Незнакомый голос, но я решила, что просто не узнаю его сейчас, что неудивительно. Задумалась, выходя из сна, откуда незнакомец может узнать мой телефон — исключено. Значит, “драй мартини” виноват — или это полиция, или ФБР, или…

— Слушаю, — сказала после долгой паузы, разом вспомнив все и напрягаясь, ощущая, что я в глубочайшей депрессии, из которой только один путь — коктейль.

— Это Рэй Мэттьюз, партнер Джима Ханли. Вы звонили вчера в офис и оставили свой телефон, вот я и звоню вам.

— Но я хотела поговорить с Джимом, а не с вами, мистер Мэттьюз, — ответила сухо, злясь на него, что он задерживает меня, отвлекает от подхода к бару и заливания в миксер, специальный бокал для смешивания, двух с половиной унций джина и полунции сухого вермута, и переливания получившегося продукта в стакан, и бросания в стакан оливки и пары кубиков льда, и такого нужного сейчас глотка. — Мне нужен Джим, и я жду его звонка. А сейчас до свидания, мистер…

— Мэттьюз, Рэй Мэттьюз, — повторяет он невозмутимо, еще больше меня раздражая. — Нам нужно встретиться, Олли, — желательно сегодня, желательно через час или два.

— Это исключено, мистер Мэттьюз. — Я уже не скрываю раздражения, которое явно сквозит в моем голосе. — Повторяю вам — мне нужен Джим. Вы ведь в курсе того, что мы с вами не имеем чести быть знакомыми? Так что я жду звонка Джима — желательно сегодня, желательно через час или два. До свидания!

— Джим вам не позвонит, Олли.

Я слышу эту фразу уже оторвав от уха трубку, собираясь нажатием кнопки отстраниться от него — и то ли с похмелья слух обострился, то ли недалеко я отвела от себя трубку, но я услышала и поднесла ее обратно.

— Что вы имеете в виду?

— Олли, нам надо встретиться, обязательно. Вы меня слышите?

— А где Джим? Он что, уехал?

— В какой-то степени. Где и во сколько, Олли? Назовите время и место — и я там буду. Поверьте, это важно и для меня, и для вас!

Для тебя-то точно — ты же на этом настаиваешь. А вот что эта встреча значит для меня? Нет, тут нужен коктейль, и поэтому я заявляю категорично, что у меня появился гость, так что пусть он перезвонит мне через пару часов, и мы поговорим. Поспешно прощаюсь и иду к бару, и выполняю те операции, о которых мечтала, сидя у телефона, и настолько погружаюсь в них, что каждое движение совершаю прочувствованно и вдумчиво, устраивая маленький шторм в шейкере и любуясь бьющими о пластмассовые стенки желтоватыми маслянистыми волнами. И бросаю в классически долгий бокал сначала квадратный айсберг, потрескивающий на волнах, а потом позволяю утонуть оливке, легшей на дне, как позеленевшая от времени бочка с золотом. И так же прочувствованно и вдумчиво поглощаю первую порцию, и готовлю вторую, и на второй, уже под сигару, возвращаюсь к недавнему разговору.

Что он от меня хотел, этот Мэттьюз, почему позвонил он, а не Джим? Ханли в отъезде — возможно, у них работа такая, что сегодня здесь, а завтра там, летал же он по моему заданию в Нью-Йорк. Частный детектив — это вообще, на мой взгляд, этакое автономное плавание, когда человек мотается где-то целыми днями и нечасто появляется на базе, особенно если дело серьезное. И все же — что нужно тому типу?

Я давно уже поняла, что спиртное из депрессии не выводит, разве что на короткое время, а так только усиливает ее, втягивает в нее все глубже — как какой-нибудь океанический монстр из фильма ужасов, присасывающийся к кораблю и утягивающий его на глубину, чтобы утопить судно и сожрать его пассажиров и экипаж.