— Вы слышали, как этот человек садился? — спросил я.

— Да. По-моему, на повороте от базара к улице Павлика Морозова. — В Семирханове говорил шофер-профессионал.

— Там вираж на подъеме. И сразу идет спуск.

— Видели его?

— Нет. Он сел с конвоирами в предбаннике. Между нами была решетчатая дверь. Я слышал, как он говорил с тем парнем, из первого бокса.

— Какой у него голос? Что-нибудь можете сказать?

— Немолодой. Вот все, пожалуй. В основном он говорил. Парня я почти не слышал.

— А что именно? Помните?

На неподвижном мясистом лице появилась короткая усмешка, Семирханов покрутил головой.

— Ничего не слышал!

— Гезель! Я прошу срочно отпечатать и отправить эти

телеграммы…

"Председателю Президиума Верховного Совета СССР тов. Громыко А. А. Копия Генеральному прокурору СССР тов. Рекункову Т. В., гор. Москва, писал я. — Прошу немедленно приостановить исполнение вошедшего в силу смертного приговора Восточнокаспийского областного суда Умару Кулиеву, осужденному по обвинению в умышленном поджоге здания рыбнадзора и убийстве инспектора рыбоохраны Саттара Аббасова, и возобновить дело по вновь открывшимся обстоятельствам. Прокурор Восточнокаспийской зоны прокуратуры Каспийского водного бассейна, имярек".

Еще две телеграммы, почти дословно дублировавшие текст, я послал в Астрахань, прокурору бассейна и прокурору Восточнокаспийской области Довиденко — "для сведения".

— Пожалуйста, Гезель. — Я передал ей черновики, подождав в приемной, пока она перенесла текст на телеграфные бланки, бросая время от времени поверх пишущей машинки преданные взгляды в мою сторону.

Гезель ушла, а мне вдруг стало стыдно: я ни разу не вспомнил о раненном из-за меня Мише Русакове!

Я позвонил в больницу — ответ меня успокоил: состояние Миши было удовлетворительным, хотя мне и сказали, что он пролежит в больнице несколько дней.

Со вторым участником уголовного дела — Бокассой — все тоже было ясно: его задержали, и Бала, уезжая, направил карлика на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.

Я набросал еще несколько бумаг.

Председателя Восточнокаспийского областного суда я просил "в связи с возникшей необходимостью выдать для допроса осужденного Кулиева Умара, значащегося за областным судом…".

Следующий документ я адресовал всесильному начальнику Восточнокаспийского областного УВД генералу Эминову.

"…В связи с возникшей необходимостью. — потребовал я, — срочно направьте в водную прокуратуру Восточнокаспийской зоны список лиц, конвоировавших из тюрьмы в областной суд на заключительное судебное заседание 5 января осужденного Кулиева, а также сообщите о возможности пребывания в автозаке с подсудимыми посторонних лиц…"

Подумав, я предложил дежурному передать текст по телефону в областное управление. Период колебаний для меня сразу и полностью закончился, мне стало легко, как человеку, которому нечего терять.

— Не помешаю, Игорь Николаевич? — Мой секретарь Гезель вернулась с телеграфа. — Сейчас такое было! У приемщицы во-от такие глаза: "Срочно. Правительственная"… А когда дочитала до конца, где вы просите приостановить исполнение приговора, у нее будто схватки начались… Гезель использовала сравнение из близкой ей сферы. — Передо мной как раз сдавала почту начальник канцелярии облпрокуратуры. Только я отошла, они начали шептаться!.