— И считаете, что таком вздорному мальчишке как вы, удастся раскрыть настолько изощренное преступление? — решила наподдать хотя бы самолюбию не слишком-то подчиняющемуся подчиненному начальница.

Судя по безмятежному взгляду, если чье-то самолюбие и пострадало, то явно не Фелтона.

После того, как Стаффорд убралась к себе, не получив вообще никаких объяснений или обещаний, я выдохнула и поинтересовалась у Фелтона:

— Она может быть убийцей?

Я не любила Ингрид Стаффорд, что было и не удивительно, начальство вообще редко любят, однако предпочитала видеть ее как человека порядочного и ответственного.

Фелтон покачал головой.

— Убивал мужчина, в этом я не сомневаюсь. Уже достаточно имелось свидетельств в пользу этого. Но Стаффорд не следует лезть в дела нашего отдела. Она некомпетентна, к тому же может просто в силу собственной недальновидности может поделиться информацией, которая должна оставаться в тайне. Я уже успел понять, насколько Кроули на самом деле мал и насколько быстро распространяется тут любая новость.

С таким утверждением спорить было совершенно бесполезно, поэтому выступать на защиту родного города. Кажется, я постепенно училась смотреть на Кроули беспристрастно. Получалось… не всегда, но с каждым разом все больше и больше.

К тому же куда более увлекательно было изучить список жителей города, владеющих старинными ружьями. Среди них имелся Фрэнк Уокли… и очень тянуло подпрыгнуть на месте, завопить «Это он!!!» и кинуться вязать констебля, но в моей черепной коробке уже поселился маленький Фелтон, который напомнил, что в этом списке еще человек пятьдесят, прямых улик в любом случае нет и это просто непрофессионально — разрабатывать только одного подозреваемого, не имея достаточных оснований, чтобы перестать подозревать всех прочих возможных.

— Вы теперь так часто замолкаете, Мэллоун, — снова включил «начальственный» тон шеф, покосившись на дверь. Время приближалось к началу рабочего дня. — Меня это порой даже пугает.

Я улыбнулась насмешливо, правда, на всякий случай отошла со своими списками к окну, подальше от Фелтона, чтобы любой вошедший даже и подумать о нас чего-то двусмысленного. Впрочем, все равно подумают.

— Просто приобрела привычку размышлять над ходом расследования, сэр. Когда работает мозг, язык обычно отдыхает.

Мои слова получили неожиданную поддержку от Хиггса.

— Я всегда об этом говорил, — мрачно возвестил Норман с угрюмым выражением лица. — Но почему-то со мной не спешили соглашаться.

Улыбка шефа была утешающей.

— Видимо, для этого людям, что вас окружали, не хватало ума, Хиггс. Вы обнаружили что-то полезное?

Норман приосанился и с видом важным и, пожалуй, даже гордым.

— Да, сэр, я разобрался в свое свободное время теми могилами, — с удовольствием сообщил Хиггс, чуть покраснев от удовольствия.

Как же хорошо, когда человек получает удовольствие от своей работы и гордится ей. Эти простые и понятные чувства как будто преобразили коллегу.

Леонард Фелтон не был бы самим собой, если бы вдруг оставил служебное рвение подчиненного без должного на первое время хотя бы морального удовлетворения. Положенную долю похвал Хиггс получил авансом, а после пришлось отчитываться о том, что реально сумел разузнать.

И в отличие от многих наших коллег Норман Хиггс бахвалился не зря. Он действительно неплохо поработал с информацией.

— У Леоны Холмс вся семья живет уже давным-давно в Хай-Касле. Они оттуда приезжают и присматривают за могилой, — начал рассказывать детектив, сверяясь с заметками в своем блокноте.