— Неужели ты думаешь, что теперь у аббата будет время для разных глупостей? Полагаешь, он станет разбираться с твоей бесполезной находкой? — горько усмехнулся Таррейтал. — Разве ты не видел сверху, что происходит там, у ограды?

Тяжело вздохнув, Кипис опустил ступни и оторвал крупную квадратную голову от пола, ловко встав на ноги без помощи рук. На его голом лбу билась зеленовато-золотистая жилка, и под прозрачной кожей было видно, как внутри сосуда струится темная кровь с каким-то изумрудным оттенком.

— Все кончено? — полуутвердительно, полувопросительно обратился шут к принцу. — Мой повелитель, ты думаешь, что это так?

— Думаю, чудак, что ты совершенно прав, как всегда… — горько улыбнулся Таррейтал. — Ждать осталось совсем немного…

— Может быть, еще удастся отбиться от мутантов!

— Не обманывай себя… если они сумели прорвать ментальное защитное кольцо Фарсманса, ничто их не сможет остановить теперь. Наши люди не рождены для войны… Что поделаешь, если природа нас создала для другого, для песнопений и молитв?

— Мы должны надеяться! — промолвил карлик, голосом низким, басовитым, но звучащим не очень-то уверенно. — Все может еще перемениться!

— Перестань, приятель… все кончено!

— Тогда лучше позабавиться напоследок! — вскричал шут. — Мой повелитель, не грусти, я покажу тебе пару трюков, которых ты еще не видел!

— Что же, давай, мой любимый чудак, потешь меня напоследок…

— К великому повелителю, главе рода Вингмохавишну, из его родной Индии с почтением прибыл важный гость! — объявил с готовностью Кипис и громогласно затрубил: — Человек-слон!

Он подпрыгнул, закричал дурашливым голосом нечто нечленораздельное. После этого стал изображать, что из всех сил вытягивает руками свой нос. Делал он это виртуозно, с силой вцепляясь пальцами в бледные ноздри и тужась от невероятного напряжения.

Через мгновение губы удрученного принца уже тронула невольная улыбка. Ему и в самом почудилось, что на прямоугольном лице карлика вырос длинный вытянутый нос, очень похожий на морщинистый хобот, изображенный на картинке из древней книги.

Огромные уши шута взмыли вверх без какой-либо помощи рук. Кипис несколько раз взмахнул ими, точно отгоняя надоедливых насекомых.

Несколько минут он ходил вперевалку по комнате, срывая хоботом воображаемые плоды с воображаемых деревьев. Он останавливался, уморительно наклонял крупную голову набок и прислушивался к крикам животных, звучащим в невидимых джунглях.

На короткое время принц забыл обо всем. Глаза его засверкали, и он, не отрываясь, смотрел за проделками Киписа.

Но сильные удары грома заставили его вздрогнуть. Таррейтал встрепенулся, обвел глазами пространство комнаты, погруженной в полумрак, и улыбка сползла с его губ. Разгладившееся было лицо принца снова в одно мгновение исказилось горестной гримасой.

Это не укрылось от внимания шута.

— Что же ты снова опечалился, мой повелитель? — спросил он, застыв в неестественной позе человека-слона. — Неужели тебе не понравилось?

— Понравилось… ты замечательно все делал… мне очень понравилось… все очень хорошо… — грустно кивнул Таррейтал и добавил без всякой связи: — Только не пойму одну вещь…

— Какую, мой повелитель? — встрепенулся шут. — Что тебе неясно?

Вместо ответа принц только потерянно усмехнулся и неопределенно махнул рукой.