Наконец я сказала ему:

— У меня ужасное чувство, что я проснусь завтра утром и окажется, что мне все это приснилось.

— У меня такое же чувство, — ответил он.

— Да, но для вас все по-другому. Вы сам себе хозяин, вы самостоятельны и независимы.

— Нет, я уже не независим. Моя жизнь теперь целиком и полностью зависит от Марти, Марты и моей дорогой мисс Ли, — сказал он так серьезно, что я чуть не расплакалась от охватившей меня нежности.

Он положил руки мне на плечи и посмотрел мне в глаза.

— Мы будем счастливы, моя любимая, поверь мне.

Мне было легко поверить ему, потому что я знала, что так должно быть. Все наши прошлые потери, та грусть и то одиночество, которое достались на долю каждого из нас, заставят нас по-настоящему ценить ту радость, которую мы можем дать друг другу.

— Давай поговорим о наших планах, — сказал Коннан. — Когда мы поженимся? Я не хочу ждать. Я очень нетерпелив, когда дело касается моих удовольствий, учти это. Завтра же мы вернемся домой и сразу объявим о нашей помолвке. Нет, не завтра… Послезавтра. У меня здесь есть еще кое-какие дела. По приезде домой мы дадим бал по случаю нашей помолвки. А через месяц мы уже поедем в свадебное путешествие — думаю, в Италию, если, конечно, у тебя нет других пожеланий.

Я сидела в каком-то оцепенений, сжав в кулаки руки. Происходящее по-прежнему казалось мне сном, и пробуждение по-прежнему пугало.

— Что подумают об этом в Маунт Меллине? — спросила я, представив себе, как Дейзи, Китти и все остальные будут шептаться за моей спиной.

— Кто, слуги? Можешь быть уверена, они и так уже о чем-то догадались. Слуги, моя дорогая, как детективы в твоем собственном доме — от них ничего нельзя скрыть, так что не думай об этом. Ну так как, тебе нравится идея поехать в Италию?

— Кое с кем я поехала бы даже на Северный Полюс.

— Надеюсь, ты имеешь в виду меня?

— Да.

— Прекрасно. Кстати, что касается реакции наших домашних и соседей, я просто мечтаю поскорее сообщить Питеру Нанселлоку, что ты будешь моей женой. Честно говоря, из-за этого молодого человека мне пришлось пережить некоторые уколы ревности.

— Для них не было оснований.

— И, тем не менее, я волновался. Я боялся, что он уговорит тебя поехать с ним в Австралию. Я был готов помешать этому любой ценой.

— И даже предложить мне стать вашей женой.

— Я был готов и на большее — например, похитить тебя и запереть в подземелье, пока он не уедет.

— На самом деле не было ни малейшей причины для беспокойства.

— Ты уверена? Ведь он очень обаятельный молодой человек.

— Возможно. Но на меня его обаяние не действует.

— Я готов был убить его, когда он набрался наглости предложить тебе Джесинс.

— По-моему, ему просто нравится эпатировать окружающих. Он, может, прекрасно знал, что я не приму ее.

— Так мне не нужно опасаться его?

— Вам никого не нужно опасаться.

Я снова оказалась в его объятиях и забыла обо всем, кроме того, что нашла свою любовь и была счастлива этим.

Наконец он оторвался от меня и сказал:

— Послезавтра мы будем дома и через несколько дней дадим бал, На котором объявим о нашей помолвке.

— Да, — мечтательно сказала я, представив себя в своем зеленом платье и с гребнем в волосах танцующей в объятиях Коннана.

— Я никогда не рассказывал тебе о своем первом браке, — вдруг произнес он.