|
И все это время внутри у Андрея Васильевича что-то скребло и царапало — а вдруг?.. Полковник твердо заверил его, что звонок от похитителя поступил в то время, когда Дарья была жива, здорова и совершенно свободна, и ее панические мольбы о помощи представляли собой просто любительский спектакль. Однако сердцу не прикажешь, и оно, сердце, все равно сжималось от каждого телефонного звонка, потому что Дарья подалась в бега вместе со своим никчемным жеребцом, а в бегах, между прочим, с человеком тоже может случиться всякое. Шесть дней Полковник рыскал по Европе и за все шесть дней ничего не нашел — это при его-то квалификации, при его способностях! Дашка с ее приятелем как в воду канули, и почти неделю от них не поступало никаких известий. Не случилось ли чего, в самом-то деле?
Он осторожно, словно боясь спугнуть, снял трубку и поднес ее к уху. — Каз… — голос неожиданно дал хриплого петуха, Андрей Васильевич прокашлялся, прикрыв трубку ладонью, и повторил своим солидным басом: — Казаков у аппарата. — И как тебе у аппарата, Казаков? — с издевкой спросил знакомый Андрею Васильевичу мужской голос. — Уютно? Вискарь, наверное, жрешь, толстая морда? А вот дочери твоей, прямо скажем, не фонтан. Ну, ты как, надумал что-нибудь? Бабки перевел? Андрей Васильевич перевел дыхание. На банкира внезапно снизошел покой. Слава богу, с ними ничего не случилось, Дашка, скорее всего, жива и здорова — сидела рядом со своим кобелем, прижимаясь ухом к наушнику трубки, и хихикала в кулак, дура. Это ж подумать только, какое позорище: его, Андрея Васильевича Казакова, дочь — просто сексуально озабоченная дура! Нимфоманка, готовая бежать на край света за тем, у кого член толще… «Ну, я тебя сейчас!» — в сердцах подумал он. Андрей Васильевич чувствовал себя на высоте положения, и с этой высоты он мог разговаривать с самозваным похитителем в своей привычной манере — не разговаривать даже, а диктовать условия. — Я хотел бы поговорить с дочерью, — спокойно сказал он, беря со стола отставленный было стакан и делая хороший глоток. От волнения хмель почти прошел, и теперь, когда Андрей Васильевич успокоился, ему требовалась новая доза алкоголя. — Передай-ка ей трубочку. — Не выйдет, — с прежней издевкой заявил похититель. — Дарья Андреевна почивать изволят. Приняли дозу героина и пузыри пускают, так что не получится, папаша. Это было вранье, произнесенное с целью поколебать Андрея Васильевича. В триллерах, которые так часто стали показывать по телевизору, похитители частенько силой сажали свои жертвы на иглу, и этот идиот, несомненно, почерпнул свою идею оттуда. Да только ни один похититель, находясь в здравом уме, не станет звонить и требовать выкуп в то время, когда его жертва валяется без памяти. Вопли и слезы несчастной дочери — это же такой козырь в разговоре с испуганным отцом! — Хорошо, — сказал Андрей Васильевич, разглядывая на просвет стакан с остатками виски, — тогда я поговорю с тобой, жеребчик. Слушай меня внимательно и не перебивай. Ваша шутка затянулась. Денег никаких вы от меня не получите, пора бы это понять и смириться с этой мыслью. Самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это посадить Дашку в самолет, позвонить мне и назвать номер рейса, чтобы я смог встретить ее в аэропорту. Сделай это как хочешь, уговорами или силой, мне безразлично. И тогда я, так и быть, отзову своих людей и отменю приказ, который им отдал. А знаешь, что это за приказ? Поймать тебя, кобеля, опустить по полной программе, а потом оторвать тебе яйца и заставить их съесть. И только после этого, когда твои причиндалы уже будут у тебя в желудке, пристрелить как бешеного пса. И поверь, мои люди это сделают, потому что я хорошо им плачу. Ты хорошо меня понял? — Ты, папаша, меня не пугай, — с угрозой ответил похититель. |
