Большинство людей полагают, что самое неприятное в уборке места преступления – это кровь. Но это не так. Самое неприятное – эторабота с отпечатками пальцев. Снимать отпечатки – работа грязная,кропотливая, дотошная. Как и сам Брайан Хинки.

Ему было наплевать, что он таки нашел отпечатки пальцев бывшего парня на одном из подоконников второго этажа, и что доступк нему таки был.

– Как успехи? – спросил Вайсберг у Хинки, пыхтящего у кухонногоподоконника.

Хинки сверкнул глазами на Этана, прежде чем ответить.

– Видимо, этот парень надел перчатки. Есть вмятины там, где онвзламывал окно, но никаких отпечатков.

– Посмотри на кухонном шкафчике и холодильнике, – сказал Этан.

– Пустая трата времени, – отозвался Хинки.

– Мы точно знаем, что он взял там продукты, – объяснил Этан. –Возможно, он снял перчатки. В гостиной есть обертки и банка из подгазировки – их тоже нужно проверить.

– Говорю тебе, что это трата времени! Хочешь копаться в мусоре?

Вперед, а я здесь при чем?

Хинки прекрасно понимал, что Этану запрещено к чему либоприкасаться.

– При том, что это твоя работа! – гаркнул Этан.

Хинки выпрямил плечи и пошел на него. Вайсберг встал междуними и отдал распоряжение Хинки:

– Проверь шкафчик, холодильник, обертку и банку.

Проворчав что то себе под нос, Хинки бросил убийственныйвзгляд на Этана. Он собрал свои инструменты, отправился на кухню и принялся обследовать дверцы шкафчиков, начиная с верхнего.

– Что ты делаешь? – закричал Этан.

– То, что мне приказано.

– Я храню кексы вот в этом шкафчике.

– Убийца этого не знал и мог сначала пошарить в других.

– Но мы ведь точно знаем, что этот шкафчик он открывал, –взмолился Этан.

Хинки не обращал на него никакого внимания.

Этан прекрасно понимал, что происходит – Хинки снова мстилза то, что его ткнули носом в его работу. Он решительно направилсяк болвану, но Вайсберг остановил его.

Сержант оглянулся через плечо, беспокоясь, что за ними можетнаблюдать лейтенант Савала. Но того не было видно. Снова повернувшись к Хинки, он прошипел:

– Да хоть раз в жизни перестань вести себя как идиот! Выполняйсвою работу!

Хинки начал было что то говорить, но, в редком приступе самоконтроля, замолчал. Снова сгребая в кучу инструменты, он перебралсяк тому шкафчику, где лежали кексы.

– Убедитесь, что он осмотрит фотографию в рамке, там, в гостиной, – прошептал Этан Вайсбергу.

– Я сам способен справиться со своими обязанностями, Морган, –отрезал Вайсберг.

Хинки услышал, о чем они говорят:

– Вы о фотографии с рыжей девкой? А она очень даже ничего!

– Заткни пасть, Хинки, – сказал Вайсберг, прежде чем успел вмешаться Этан. Но Хинки продолжал:

– А вы втроем очень мило смотритесь на той фотке. Даже не разберешь, кто ее муж. Она то сама вас различала?

Руки Этана сами сжались в кулаки. Он отвернулся от Хинки и решил выйти из кухни, пока не сделал чего нибудь такого, о чем потомпожалеет. Но Хинки никогда не умел вовремя остановиться:

– Эй, Морган, а ты никогда не пробовал ее разыграть? Ну, заявитьсяк ней поздно вечерком и притвориться, что это твой брат?

Этан не помнил, как он развернулся. Он не помнил даже, как набросился на Хинки. Однако он хорошо помнил, как врезал ему позубам, и как у того из рук вылетела банка с порошком, и как он с размаху завалился на пол, а черный порошок посыпался на него сверху.

Хинки инстинктивно закрыл глаза, а когда открыл, они сиялибелизной посреди черного, как у актера водевиля, лица.