Ильзе включил фонарь на полную мощность. Белые мухи, как же. Что он во тьме увидит?

Луч упирался в переплетение серых лиан, стволов, стоек и труб. Теплица. Или джунгли, только засохшие, как засыхает фикус в пустой, покинутой квартире.

Гербарий народного правосудия.

Давно уже Ильзе не чувствовал легкости Марса. Привык, примерился, это в первые дни скакал козлом. Но сегодня он ощутил гнет. По возвращении на Землю, говорят, первые месяцы не сколько ходишь, сколько годишь… шагнул — и отдыхаешь, дух переводишь. Все втрое тяжелей кажется — и ходьба, и работа, и просто жизнь. Сейчас — словно Земля.

Но отступать не пришлось, не пришлось и сражаться. Пропал подвиг. Он, Ильзе, от подвигов не бегает, а это главное. Для самого себя главное.

— Никакой активности не наблюдается. Во всяком случае, на первый взгляд, — сообщил он. Голос хриплый, пересохший. Ничего удивительного, атмосфера такая.

— Мне присоединиться? — спросил разведчик.

— Нет нужды. Следите за флангами, — какие фланги? как за ними следить? Но прозвучало хорошо.

Ильзе дошел до противоположной стены. Окошко, круглое окошко. Иллюминатор. Он потрогал. Похоже, стекло.

— В стене определяется отверстие округлой формы диаметром двадцать сантиметров, заполненное прозрачным материалом, — ему и самому не понравилась суконная речь, но — так будет правильно. Не визжать, не захлебываться от восторга. Спокойный, деловой анализ.

— Вижу рядом прямоугольное отверстие. Дверь, конечно, дверь… — он позабыл разом все правила. — Бред какой-то…

На двери была надпись. Никаких иероглифов или клинописи. Обыкновенные буквы. Кириллица. «Лаборатория № 2».

— Идите сюда, ко мне, — позвал он севшим голосом.

Вот тебе и открытие. Нашли старую базу. Просто забытую старую базу — и все. Почести… Земля… Он чувствовал себя гелиевым баллоном, вдруг налетевшим на колючку.

— Да… — потянул разведчик.

— Это… Это наша база? — Тамара смотрела недоверчиво. — Старая база?

— Можно и так сказать.

— А как еще? — Ильзе опустил руки — буквально. Карабин вдруг показался тяжелой и бесполезной штукой.

— Идем дальше, — разведчик не торопился отвечать.

— Идем, почему нет, — но Ильзе не шевельнулся. Устал он. Устал.

Разведчик толкнул дверь. Потом приналег. Нехотя, со скрипом она отворилась. Скрип больше чувствовался — плечом, отдавая в зубы. Особенности марсианской акустики.

— Конечно, старая база, — Вано оглядел помещение. Столы, стулья, бумага.

— Не просто старая. Очень старая, — разведчик подошел к висевшему на стене календарю. Подумать только, отрывной календарь!

— Пятнадцатое сентября одна тысяча девятьсот тридцать третьего года.

— Что? — Ильзе не подошел — подбежал.

Все четверо они стояли перед календариком.

— Шутка. Шутники здесь были, вот…

— Давайте посмотрим остальные бумаги, — предложил разведчик.

Чем хороша марсианская атмосфера, так это тем, что ничего здесь не гниет. А маски хорошо защищают от пыли.

Все документы были датированы тридцать третьим годом. Нет, не все — были и тридцать вторым и даже двадцать девятым. Самые обыкновенные документы — еженедельные планы, отчеты, служебные записки, журналы наблюдений.