Часто Свеа думала – что было бы, если бы она не отпустила Раймона? Вряд ли тот смог бы противиться ей. Но тогда Раймон не стал бы тем, кем стал, и Свеа отлично это понимала. А что было бы, если бы она не сдерживала себя и присвоила его в первую же ночь? Ответ был ещё проще. Тогда сама Свеа никогда не стала бы собой, навсегда оставшись любимой игрушкой безумной вампирши.

И всё же в глубине души Свеа всегда надеялась, что однажды их отношения изменятся. Раймон был благодарным мальчиком – всегда. Так что сомнений в том, что однажды он посмотрит на Свеа по-новому, у командора никогда не было. Нужно было просто дать ему время. Дать возможность забыть о своём несчастливом прошлом и освоиться в Империи. В конце концов, это было выгодно и самой Свеа – ведь куда интереснее иметь рядом сильного и самостоятельного мужчину, чем полностью зависимого от тебя мальчишку.

И Свеа ждала. Ждала долго. Она и сама не знала, почему не выдержала именно теперь. Может быть, так подействовал на неё вид взрослеющей Сильвары… А может, сыграло роль смутное предчувствие беды. В конце концов, и Раймон уже не выглядел мокрым и несчастным мальцом, так что у Свеа были все основания считать, что время пришло.

Разговор вышел не просто неудачный. Разговор вышел какой-то… глупый. Свеа могла понять то, что Раймон говорил, но не могла сложить в единую мозаику. У Раймона кто-то был. Это Свеа вполне допускала, но никогда особо об этом не волновалась. Мифическая соперница из прошлой жизни – это смешно. Нельзя вечно помнить первую любовь. Куда опасней Свеа казалось то, что Раймон встретит кого-то в этой жизни, но и это не вызывало особых опасений – Свеа всегда казалось, что они были откровенны друг с другом, и о появлении такой персоны она не могла не узнать.

Тогда почему же было так больно? Свеа не знала. Наверное, просто не могла смириться с тем, что избалованная девчонка заняла в сердце Раймона то место, на которое она сама могла лишь надеяться. Заняла прочно и навсегда… Впрочем, что такое «всегда» для вампира? Заняла «надолго». И, может быть, если бы Свеа подождала ещё, эта глупая любовь прошла бы, и разговор их состоялся совсем по-другому.

Но изменить что-либо было невозможно. Вот уже неделя минула с тех пор, как закончилась экспедиция, а Раймон не спешил навестить старую подругу. Да и самой Свеа не хотелось смотреть в глаза полуэльфу. Всё было сказано. И красивые слова лишь поставили точку. Оба не верили в их смысл.

Стук усиливался.

Свеа поморщилась, не в состоянии понять, откуда такая наглость у Блэйна. Алмонд никогда не позволял себе будить госпожу, и если даже ему было что-то нужно, всегда заходил молча и так же молча уходил. К сожалению, от его услуг пришлось отказаться. Иметь в доме кого-то, кто принадлежит к семье Ламии, было бы слишком опасно. Тем более, если этот кто-то имеет ключи от всех дверей.

Мальчишка не смотрел ей в глаза, когда получал расчет. Только сказал негромко: «Я понимаю, мэм».

А нового помощника найти оказалось нелегко. Они сменялись один за другим, и все были нерадивы как один. Никто не желал запоминать привычки хозяйки, и все стремились повернуть дела на свой лад. В конце концов, Свеа отказалась от должности адъютанта вовсе и стала искать просто личного секретаря, но и здесь ей не слишком везло. Блэйн работал с ней уже два месяца, но толку от него по-прежнему не было.

Стук затих.

Свеа, облегчённо вздохнув, решила, что можно вернуться ко сну. Однако только она закрыла глаза и погрузилась в шёпот дождя за окном, как из-за двери послышался тихий голос:

– Свеа…. Открой….

Свеа вздрогнула. Голос вначале показался ей незнакомым. Только через несколько секунд она узнала его, и тут же командора прошиб озноб.

Резко встав с кровати, она в два шага преодолела расстояние до двери и, повернув ключ, распахнула её настежь.