Лэрд судорожно сжимал в руке дрожащее перо:

– Ненавижу тебя.

– Твоя мать – женщина, не более того. До Дня, Когда Пришла Боль, у нее не было лица.

– Мы были счастливы и без этих твоих «лиц».

– Ага, а мертвецы вообще счастливее всех. Они не чувствуют боли, не испытывают страха, и самый лучший человек – это тот, кто больше всего похож на реку, текущую туда, куда повелит ей земной уклон.

– Ты радуешься людской боли, только и всего. Вот почему ты пришел сюда – чтобы вновь насладиться ею.

Эти слова прозвучали действительно обидно.

– Думай обо мне, что хочешь, – промолвил Язон. – Но позволь спросить тебя: какой из посланных мною снов ты бы больше всего хотел забыть? Какой из них ты хотел бы навсегда изгнать из своей памяти, как будто его и не было вовсе? Кого из этих людей ты предпочел бы никогда не знать?

– Тебя, – ответил Лэрд.

Голова Язона дернулась, как будто его ударили.

– Кроме меня. Ответь, и Юстиция уберет его из твоей памяти точно так же, как ты стираешь рисунок, нацарапанный в пыли, – так кого?

– Вы уже достаточно наигрались с моей памятью. Оставьте меня в покое.

– Ты дурак. Всю жизнь тебя всячески опекали и защищали, изменяя твои воспоминания. Теперь же ты просишь оставить тебя в покое, однако ненавидишь меня за то, что именно так мы и поступили. Так чего же ты желаешь, мальчик, – безопасности или свободы?

– Я просто хочу побыть один.

– Хорошо, Лэрд, как только смогу, я отстану от тебя, и твоя сокровенная мечта свершится. Однако нам еще надо закончить книгу. Поэтому слушай, и я расскажу оставшуюся часть своей истории. Никаких снов – твоя драгоценная память ничуть не пострадает. Ты готов?

Лэрд отложил перо.

– Давай, только побыстрее, – Хочешь узнать, какова дальнейшая судьба Стипока и его друзей?

Лэрд пожал плечами:

– Рассказывай что хочешь.

Он знал, что эти слова еще больше выведут Язона из себя, но именно этого он и добивался.

– Вике и Дильна, конечно же, поженились. Я забрал их к себе в Звездную Башню, и каждый из них отслужил по несколько сроков мэром города. Я заставил Стипока написать несколько книг о всевозможных машинах, топливе и вообще обо всем – по этим книгам должны были учиться последующие поколения. Затем я забрал на корабль и его; впоследствии он дважды занимал должность мэра. До того как я забрал его, он женился и успел воспитать одиннадцать детей. Спустя три сотни лет население Небесного Града уже насчитывало около двух миллионов человек. Хотя этот город вовсе не походил на Капитолий – в центральной его части жило, ну, может, тысяч двадцать. Люди расселились по всей северной равнине, углубились в леса и горы к югу от Звездной реки – добрались даже до устья Небесной реки. Их связывала единая культура и единая речь – они были единым народом. Тогда‑то я и решил, что они уже достаточно твердо стоят на ногах. Они научились всему, чему я мог научить их, поэтому я вывел из Звездной Башни всех Спящих, отобрал несколько десятков из тех, кто никогда не испытывал на себе действие сомека, и принялся рассылать их во все стороны колонии – каждое такое поселение насчитывало порядка пяти тысяч человек.